– Примерно так, да.

– Но откуда вы… – Этот вопрос я не решился закончить. Что-то мне подсказывало, что, и начав его задавать, я совершил ошибку.

– Я – пифия. Нас этому учат, – обдало меня холодом ее голоса.

А следом пришло на мыслеречи:

«Была пифией…»

Все это, конечно, было очень интересно и даже уместно: разбор полетов, все участники высказываются и так далее. Уместно, но несвоевременно! Что стоило Ирине Олеговне – дай ей бог здоровья, стерве престарелой! – поделиться своими знаниями до операции, а не после ее завершения? Может, и не впутались бы в это идиотское положение, Самойлов не сидел бы, поминутно проверяя, на месте ли его голова, а Яньлинь не лежала бы сейчас в отведенной ей комнате без сознания. Расскажи она тогда про возможности дара пифии – глядишь, и не пришлось бы устраивать драку в коридоре «Белого лотоса». И вскрываться перед Потрошителями тоже не пришлось бы.

Всю жизнь у меня так! Да и не у меня одного, подозреваю! Мозг человеческий, что ли, так устроен – постоянно отмечает упущенные возможности? И сожалеет о них. А толку-то? Бы, бы, бы! Как выражался один из преподавателей в вузе, история сослагательного наклонения не имеет. Что случилось, то случилось – этого уже не изменить!

Я прогнал из головы сожаления и вернул мысли к насущным вопросам. Которые сводились ко второму главному русскому вопросу: «Что делать?» Потому как с первым – «Кто виноват?» – все было предельно ясно.

– Итак, что мы имеем, – пользуясь статусом главного на собрании, начал я подытоживать известные нам факты. – Топляк у нас уже не беглец. Он по-прежнему связан с Потрошителями и более того – является участником некоего проекта этого консорциума по созданию нового типа биологического оружия. Нам пока непонятно, что это за оружие, но из разговора людей в гостинице ясно, что оно еще находится в стадии экспериментального тестирования и только готовится к выводу на рынок. Не нужно быть гением, чтобы понять – оружие как-то связано с носителями боярского дара. Пока примем за рабочую версию, что Потрошители научились сводить с ума боевых магов. Если я прав, то готовится оружие террора. А я прав, поскольку Потрошители опять работают в связке с Ватиканом.

Бросив выразительный взгляд на коллег, точнее на Глеба и Алмаза, я убедился в том, что они поняли, что я имею в виду, говоря «опять». И пояснил для остальных:

– Человек, лица которого мы не видели и который в схватке выглядел как сгусток тьмы, на встрече Потрошителей использовал парочку итальянских слов. Это косвенным, конечно, образом указывает на связь его с папистами, но мы пока примем это как факт.

Коллеги смотрели на меня, как на говорящую лошадь. Из-за «биологического оружия», я полагаю, «консорциума» и «террора». Да и плевать! Мало ли что я сыплю непривычными им терминами, все равно же большая часть команды знает обо мне правду. А так я свободнее и, главное, лаконичнее могу выражать свои мысли. Не переводя их на термины вроде «аспекта».

– Таким образом, основную задачу по возвращении Топляка мы провалили. Это минус. Но получили новую информацию о планах Потрошителей. А это, как я считаю, большой и жирный плюс.

– И какой нам от этого знания плюс? – буркнул Тедань. – Оно ни на шаг не приближает нас к выполнению задания.

– Вы не правы, молодой человек, – подал голос Снегирев. Все время, пока я говорил, он внимательно смотрел на меня, а под конец речи начал одобрительно кивать. – То есть правы, конечно, к задаче ареста Топляка это знание не имеет никакого отношения. Но только если воспринимать задание как прежде – полицейской операцией. А Игорь Сергеевич говорит сейчас о международных отношениях и дипломатии. Верно?

И посол взглянул на меня с этаким вопросом-утверждением в глазах.

– Верно, Алексей Вячеславович, – с благодарностью кивнул я ему. Он умело выстроил мостик от Топляка к нужному мне предмету. Мне, конечно, так еще учиться и учиться. – Приоритетной моей задачей являлось установление хороших отношений с будущим минским императором. И сейчас у нас есть сведения о том, что Потрошители используют его подданных в каких-то своих экспериментах. Просветив его в этом вопросе…

– Политики! – с оттенком презрения протянул Тедань. – Вы, русские, получите очки, сообщив наместнику о Потрошителях, минцы смогут использовать эту информацию себе во благо, и только убийца маньчжура останется безнаказанным!

Вообще-то убийца посла Чжень Ю уже наказан – двойник сослан в мою параллель без возможности возвращения и лишенный магии. Но я понимал маньчжура: во-первых, он этого не знал, а во-вторых, у него с сестрой была вполне конкретная миссия. И установление добрых отношений с империей к ней не относилось. Да только и получать в собственном лагере пятую колонну я не планировал.

И потом – ну достал уже этот строптивый маг! Все ему не так, все, что я говорю или делаю, под сомнение ставит! И добро бы по делу! Так нет же, наверняка на одной только братской ревности! А ведь ни я, ни Яньлинь поводов к тому не давали! Почти не давали – взаимное чувство симпатии не в счет!

Вероятно, он принимал мой мягкий стиль управления за слабость. Да, я предпочитал не отдавать приказы, а советоваться со всеми. Но делал это не от нерешительности! Просто так было меньше шансов опростоволоситься. Мне вообще административно-командный метод не нравится – я гуманитарий! Но если вы хотите властного командира, ван Обой, я дам вам властного командира.

Я посмаковал эту мысль несколько секунд, даже представил, как я громовым голосом указываю Теданю на его место… После чего отбросил приятные эти видения в сторону и произнес:

– Ван Обой, – голос мой сделался холодным, как у Ирины Олеговны: генетически-то мы родственники, – когда вас утомит ставить под сомнения мои слова и мотивы, вы можете вернуться сюда и вновь принять участие в совещании. А пока – справьтесь о самочувствии вашей сестры. Мы все очень беспокоимся о ее здоровье.

Пару секунд до маньчжура доходило понимание того, что я его выгоняю. Еще секунду он раздумывал, как мне ответить, – все его непроизнесенные слова читались в глазах, как текст для суфлера. Затем он моргнул, совершил резкий поклон и проговорил:

– Прошу меня простить за поспешные выводы, ван Антошин.

Не будь его лицо цветом, подобным корочке булки хлеба, я смог бы разглядеть на нем румянец смущения.

– Проехали, – милостиво принял я его извинения и вернул общение к прежней панибратской атмосфере. Уловив краем глаза, как Снежная королева бросила на меня взгляд, полный удивления и интереса.

– За двумя зайцами погонишься… – с сомнением протянул Глеб.

Вот спасибо! Помощь пришла, откуда и не ждал!

– А мы не будем гоняться за двумя зайцами, Глеб! Мы будем идти по следу только одного – ради которого и приехали в империю. Но мы не будем его брать за уши, пока не убедимся, что он привел нас к норе. И вот тогда!..