– А свадьба у нас будет? – в голосе Аристотеля прозвучала ирония.

– Посмотрим, – приняв слова возлюбленного всерьез, неопределенно ответила Ширин. – Все зависит от того, сколько денег успел перевести Ахмед-паша на мой счет в «Crédit Lyonnais», потому что на моей кредитной карточке осталось не более пяти тысяч долларов. Кстати, ты хотел бы устроить ее на мусульманский манер или по-европейски?

– Ты знаешь, Ширин, по моему глубокому убеждению, все эти помолвки, свадьбы – условности и показуха, рассчитанные на друзей и родственников жениха и невесты. Главное – это то, что у тебя в сердце.

– А что у тебя в сердце? – В глазах турчанки мелькнула лукавая искра.

– А вот это надо спрашивать у тебя ч т о у меня в сердце, – шутливо погрозив пальцем собеседнице, ответил Аристотель. – Ведь мое сердце лежит у тебя на ладони!

…Когда они проходили мимо балюстрады, делящей зал прилета и отлета, турчанка не заметила, как за колонну поспешно нырнул Майкл Селлерс, который, как ему казалось, сделал все, чтобы стать неузнаваемым – черные очки в пол-лица, на голове шляпа, из-под которой развевались длинные волосы «а-ля хиппи».

Второй человек, наблюдавший за прибывшей парой, наоборот, никак не пытался скрыть своего присутствия, будучи уверен, что ни «Константинов», ни его спутница его не знают. Это был резидент российской разведки в Париже Гелий Куприянов, выполнявший задание Центра. Ему надо было лишь зафиксировать прибытие объектов в Париж и узнать, где они остановятся. Предполагалось, что в дальнейшем «сладкой парочкой» займутся другие. Но конкретного плана на этот счет у генерала Казаченко пока не было.

* * *

Москва, генерал-майору Казаченко

Совершенно секретно, весьма срочно

Шифртелеграмма №-1947/18 от 20.07.199_ года

20.07 с. г. в аэропорту Орли мною зафиксировано появление объекта вашей заинтересованности – агента «Константинов», который в обществе эффектной женщины характерной восточной внешности прибыл рейсом №-680 из Стамбула.

Таможенный контроль они не проходили, так как предъявили дипломатические паспорта. В здании аэропорта объекты ни с кем не контактировали.

Взяв такси, пара сделала несколько кругов в центральной части города, затем прибыла на виллу, расположенную на улице Алезия, 19. Пробыв в доме около двух часов, «Константинов» со спутницей отправился в греческий ресторан «Акрополь».

После этого наружное наблюдение за объектами было снято.

Начальник резидентуры ФСБ в Париже

полковник Куприянов

Глава вторая. Первые разочарования

Как только Ширин и Аристотель устроились на заднем сиденье такси, турчанка тоном, не терпящим возражений, заявила:

– Ари, с этой минуты у нас начался медовый месяц, но не обольщайся, кроме постели нас ждет обширная культурная программа. Последний раз в Париже я была два года назад, поэтому многое надо освежить в памяти, а заодно и тебя приобщить к мировым культурным ценностям. Думаю, ты, кроме чужих секретов, ничего не знаешь!

– Согласен… Кстати, а куда мы едем? В гостиницу?

– Ай, шайтан! Совсем забыла назвать адрес водителю…

Направлялись они на виллу в южном предместье Парижа, которую в свое время снимал Селлерс для встреч со своей особо ценной агентурой. После смерти хозяйки виллы Ширин, будучи уже замужем, настояла, чтобы Ахмед-паша выкупил виллу и приусадебный участок у наследников. Уступая натиску жены, военный атташе так и сделал, но здоровье и занятость по работе не позволили ему ни разу побывать в своем парижском доме.

…Аристотель изредка оборачивался и пристально изучал следовавшие за ними машины, стараясь запомнить те из них, которые не предпринимали попыток обогнать такси, двигавшееся по просьбе грека с малой скоростью. И он таки обнаружил то, чего так опасался, – за ними неотступно следовали две автомашины. Одна из них – внешне неприметный «форд-эскорт». Второй машиной была «Рено-408».

Чтобы получить подтверждение своим подозрениям, грек, под предлогом ознакомления со столицей мира, попросил водителя покружить в центральной части города. И хотя он никогда не бывал в Париже, но знал наверняка, что в таких старых городах именно в центре легче затеряться, а значит, оторваться от «хвоста», – там много светофоров, масса узких улочек с односторонним движением, где машины ползут впритык друг к другу.

– Ари! Ты выбрал ошибочный способ знакомства с прелестями Парижа. Ты сможешь проникнуться к нему любовью, лишь бродя по его улицам и площадям не спеша, прогулочным шагом, – недовольно отреагировала Ширин на предложение возлюбленного.

– Не волнуйся, дорогая, одно другому не помеха… Начнем с автомобильной экскурсии, а прогулки оставим на потом, – ответил Аристотель и, чтобы не пускаться в дискуссию о способах познания города, прильнул к окну, разглядывая прохожих, дома, машины – все, что встречалось им на пути. И чем больше он вглядывался в окружающий его чужой мир, тем больше им овладевало разочарование. И беспокойство. Потому что преследователи неотступно двигались за ними, четко сохраняя дистанцию между собой и таксомотором.

Когда такси остановилось под светофором, «форд» вдруг вырвался вперед и остановился рядом слева, «колесо в колесо».

Грек всмотрелся в водителя, внимательно наблюдавшего за светофором, и, несмотря на то, что тот был при усах и глубоко надвинул на лоб шляпу, узнал в нем… Селлерса! В тот же миг американец, будто почувствовав, что за ним наблюдают, отвернулся и прозевал переключение светофора. Машины, стоявшие в правом ряду, стартовали, как резвые рысаки на ипподроме. Селлерс же, не имея возможности сразу перестроиться в правый ряд, некоторое время двигался сбоку, а затем отстал, затерявшись в веренице авто, следовавших за такси. Зато теперь почти вплотную к таксомотору двигалась вторая машина-преследовательница, «рено».

…После того как «Константинов» обнаружил за собой «хвост», он, вместо того чтобы впасть в уныние, наоборот, успокоился и даже повеселел.

«Действительно, правы психологи, утверждая, что человека пугают неизвестность и неопределенность, – пришло на ум Аристотелю. – Как только тебе становится известно, с какой стороны можно ожидать удара, ты внутренне мобилизуешься и спокойно обдумываешь контрмеры. Ну-ка, Ари, напряги извилину и ответь себе на один вопрос. Если обе машины-преследовательницы из одной „фирмы“ – из американской резидентуры в Париже, – то почему за рулем одной из них сидит Селлерс собственной персоной? Его начальство никогда бы не позволило ему лично проводить наружное наблюдение, факт! Уж очень это деликатное мероприятие, которое по плечу только профессионалам из „наружки“. А Селлерс – агентурист и как вести слежку знает чисто теоретически. Его задача – „не светясь“, встретить в аэропорту свою агентессу-беглянку, показать ее парням из „наружки“ и ждать от них известий, все! Если же Селлерс занялся самодеятельностью, решил вести слежку лично, это значит, что он ни о