чем не докладывал своему шефу и действует на свой страх и риск. Ладно, с ним все ясно, но кому, чьей „фирме“ принадлежит „рено“? Может быть, Селлерс попросил какого-нибудь друга из парижской резидентуры подстраховать его и они работают „тандемом“? Отпадает!»

Во-первых, тогда была бы не «рено», а «БMВ» или «альфа-ромео» – любимые машины разведчиков всех западных спецслужб.

А во-вторых, как любил повторять незабвенный генерал Козлов:

«В спецслужбах между сотрудниками не бывает дружбы – это террариум сообщников, и ни один разведчик не рискнет нарушить общепринятые нормы и приказы ради прихоти своего, пусть даже очень близкого, коллеги. Это безумие, заканчивающееся сломанной карьерой или даже увольнением. И этот постулат чтим во всех разведках мира. Такое понятие, как дружба, вообще неведомо разведчикам. Зависть, подсиживание, карьеризм – все это есть в среде разведчиков любой страны. А дружбы – увольте, ее в разведке нет и никогда не будет!

Да-а, многому меня научил генерал Козлов. Спасибо вам, Леонид Иосифович!»

Аристотель, глубоко вздохнув, всем телом откинулся на спинку сиденья. Однако мысль о втором «хвосте» не давала покоя.

«Ну, с „фордом“ все ясно – Селлерс „пасет“ свою агентессу, кстати, мою невесту Ширин. А что здесь делает „рено“? Неужели тот, в „рено“, „пасет“ меня?! В таком случае возникает другой вопрос: как он, этот некто, узнал о моем прибытии в Париж? От генерала Казаченко? Если это так, то я аплодирую вам, Олег Юрьевич! Не ожидал от вас такой оперативной прыти и таких аналитических способностей! Впрочем, я для вас недосягаем, ведь я – гражданин Турции Аскер Ахмед-паша, поэтому я вас навсегда вычеркиваю из памяти. Да и вообще, чем реально вы можете мне навредить? Ровным счетом ничем! „Эскадроны смерти“, которые в сталинские времена учиняли физическую расправу над такими, как я, отступниками, давно канули в Лету. Вот уж кого надо опасаться – так это Селлерса! Он „играет на своем поле“, поэтому может основательно напакостить мне и особенно Ширин…

– Так, Ари, хватит! – скомандовал себе „Константинов“. – Позанимался гимнастикой мозга – и будет… А всех этих селлерсов и казаченко надо послать в общероссийском направлении к черту! Сейчас необходимо, не выпуская из вида „хвост“, расслабиться и оглянуться окрест…»

…Аристотель вновь прильнул к окну и увидел серый пяти-шестиэтажный город, с большим количеством мусора на улицах, тротуары загаженные собачьим дерьмом.

Никаких ярких реклам, никакого блеска витрин – не столица мира, а заштатный провинциальный городишко. Да и вид парижан, в большинстве своем одетых во что-то неприглядно серое, проигрывал по сравнению с яркими одеждами москвичей, которые одевались куда как дороже, добротнее и элегантнее и поэтому выглядели более эффектно.

«Черт возьми, оказывается, недаром князья Киевской Руси презирали Париж. Дочка Ярослава Мудрого, вышедшая замуж за Генриха I, писала отцу душераздирающие письма с просьбой забрать ее из этой дыры, из грязной деревни, и в подметки не годившейся величественному, пышному Киеву. А Александр I? Тот снисходительно рассматривал Монмартр, который уже начали обстреливать русские пушки… Казаки шли к Парижу через всю Европу, тогда и появились бистро – жрали и пили быстро. А сейчас? Сейчас вместо бистро – на каждом квартале по два Макдоналдса…

А женщины! Боже мой, ни одного привлекательного, запоминающегося лица! Всю жизнь я считал, что Париж – это бесконечная карнавальная фиеста с беззаботно веселящимися людьми. Но где он, этот праздник?! Странно, что старик Хем назвал этот город „праздником, который всегда с тобой“! Какой, к черту, праздник?! Серая обыденность, размеренность и расслабленность дряхлого пенсионера, все повидавшего и испытавшего на своем веку! И вот в этом захолустье мне предстоит переквалифицироваться из профессионального агента российской спецслужбы в рантье?! Да, конечно, сначала в рантье, пока не подыщу себе дело по душе…

– Ну что ж, Ари, – подвел итог своим размышлениям Аристотель, – ты по собственному желанию ушел в отставку, на себя и пеняй!»

…Неожиданно в толпе прохожих Аристотель увидел мужчину, ростом и походкой напомнившего генерала Казаченко.

«Интересно, – усмехнувшись в усы, подумал грек, – а что бы я сейчас делал, не свались на меня Божья благодать в облике Ширин? А, ну да, конечно, сидел бы в Москве на какой-нибудь явочной квартире перед эстетствующим генералом Олегом Юрьевичем Казаченко и поддакивал бы ему, наблюдая, как он с усердием сержанта-сверхсрочника выводит формулу собственных соплей, подавая свои жидкие мыслишки как Высшее Откровение. И в том дурдоме я пробыл почти 25 лет. Чудны дела твои, Господи!»

…Некоторое разнообразие во всеобщую серость уличного ландшафта вносили расцвеченные огнями и переполненные посетителями кафе. Оттуда неслись музыка, песни и смех.

Со временем Аристотель узнает, что в жизни парижан кафе и рестораны занимают особое место, они – продолжение их жилищ. Только очень близких друзей и родственников парижане приглашают к себе домой, во всех остальных случаях для свиданий есть рестораны и кафе, коих в Париже тысячи. Они расположены на всех улицах и рассчитаны на любой вкус и любую кредитоспособность клиентов.

Ни в одном ресторане или кафе официанты не знают слова «нет». Если, допустим, вам захотелось ветчины, а она в данный момент отсутствует в меню, вам эту ветчину принесут или даже привезут из другого ресторана. Причем за руль авто для доставки сядет не метрдотель, а сам хозяин заведения…

…Взглянув на Аристотеля и не увидев в его глазах восторга, Ширин назидательно произнесла:

– Ари, пройдет совсем немного времени, и ты с моей помощью поймешь, что внешний облик Парижа – это лишь раковина, которую надо еще открыть, чтобы добраться до жемчужины, а пока не смотри на все происходящее вокруг как человек, потерявший мечту! Усвоил?

– Как скажешь, дорогая…

Глава третья. Виртуальные ухищрения Селлерса

Майкл Селлерс не стал торопить события и сразу выходить на беседу со своей агентессой. Зачем? Достаточно на неделю установить за ней круглосуточное наружное наблюдение, которое поможет прояснить цель ее прибытия во Францию, выявить парижские связи, а самое главное – установить, что за «красавчик» ее сопровождает и для чего она привезла его в Париж.

Все это можно было сделать с помощью разработанной французской контрразведкой так называемой техники «сетки».

Сотрудники УОТ (Управление охраны территории – контрразведка Франции), связанные друг с другом мобильными телефонами, размещаются в стратегических точках столицы – вблизи мостов, крупных магистралей и популярных ресторанов, – чтобы на большом расстоянии проследить путь подопечного объекта. Если «сетка» поставлена хорошо, то он не сможет ускользнуть.

Если наблюдаемый в течение длительного времени не появляется там, где его поджидают, то становится ясно, что он где-то сделал остановку. Значит, встреча разведчика