— Значит, нам придется смириться с притеснением, — проговорил Марк, указывая на послания на журнальном столике. — И мы не сможем добиться, чтобы она перестала их посылать?

— Нет никаких доказательств, что это делает именно она, — заметил Фрост.

— Зато мы знаем, что это — точно ее рук дело, — сказал Марк и вынул из кармана сложенную вырезку из «Бостон глоуб».

Это было то самое объявление в четверть газетной полосы, о котором детектив Тань рассказывал Джейн чуть раньше. Простая черная рамка. Под словом «НЕВИНОВЕН» — фотография повара из «Красного феникса» У Вэйминя. Под фотографией — дата убийства и единственная фраза: «НИКТО ТАК И НЕ СКАЗАЛ ПРАВДУ».

— После этого объявления ситуация стала еще хуже, — заявил Марк. — Теперь она заставила весь город обратить внимание на ее бред. Где предел этому? И когда он наступит?

— Кто-нибудь из вас говорил с госпожой Фан на эту тему? — Джейн обвела комнату взглядом и остановила его на Марке Мэллори.

Тот фыркнул.

— Во всяком случае я не стал бы тратить время на разговоры с ней.

— Значит, вы не ездили к ней домой? Не пытались оказать давление?

— А почему вы меня об этом спрашиваете?

— Похоже, господин Мэллори, что вы злитесь больше всех, — заметила Джейн.

Но был ли он зол настолько, чтобы проникнуть в дом Айрис? Чтобы воткнуть «предупреждение» ей в подушку? Джейн недостаточно хорошо знала Марка Мэллори и не могла понять, на что он способен.

— Послушайте, все мы расстроены, — проговорил Патрик, хотя его голос выдавал лишь усталость и больше ничего. — А еще мы знаем, что контактировать с этой женщиной было бы неумно. На прошлой неделе я звонил детективу Ингерсоллу, решив, что он мог бы вмешаться от нашего имени, но детектив так и не перезвонил мне.

— На этой неделе его нет в городе, — объяснила Джейн. Она собрала послания и разложила их по пакетикам для вещдоков. — Мы поговорим с ним об этом, когда он вернется. А пока, пожалуйста, сообщайте мне, если получите нечто подобное.

— Мы, со своей стороны, будем благодарны, если вы станете держать нас в курсе, — ответил Патрик.

Джейн снова пожала руки всем троим. И опять Марк едва коснулся ее ладони, словно уже решил, что от полиции ждать нечего. А вот рукопожатие Патрика было более продолжительным; он проводил их до двери, явно не желая расставаться.

— Пожалуйста, звоните мне в любое время, — предложил он. — По этому поводу или… — Лицо Диона омрачила тень. — По какому-нибудь другому.

— Нам жаль, что эта тема снова всплыла, господин Дион, — ответила Джейн. — Я понимаю, как вам тяжело.

— Особенно потому, что это слишком тесно связано с… другим событием. — Он умолк, его плечи опустились. — Полагаю, вы знаете о моей дочери.

Джейн кивнула.

— Я говорила о Шарлотте с детективом Букхольцем.

От одного упоминания о дочери лицо Патрика исказилось болью.

— Я тяжело переживал смерть Дины. Но ничто не сравнится с утратой ребенка. Единственного ребенка. Эти послания и объявление в газете напоминают мне о моей потере. Вот что больнее всего, детектив. Вот почему я хочу, чтобы это прекратилось.

— Я сделаю все, что в моих силах, господин Дион.

Они уже пожали друг другу руки, но Патрик снова вцепился в ладонь Джейн. Из-за этого прощания она чувствовала себя подавленной и молчала, когда они с Фростом шли к ее машине. Джейн отперла дверцы, но садиться не спешила. Вместо этого она посмотрела в другой конец лужайки — на деревья и садовые дорожки, которые скрывались в сгущающейся послеполуденной тени. Он владеет всем этим, думала Джейн, а на самом деле не имеет ничего, и это видно по его лицу. По опущенным уголкам рта, по впадинам под глазами. Девятнадцать лет спустя призрак дочери по-прежнему преследует его, как преследовал бы любого отца. Иметь ребенка — значит отдать свое сердце на милость судьбе.

— Детективы!

Обернувшись, Джейн увидела, как госпожа Гилмор спускается с крыльца. Старушка двигалась к ним с угрюмой решимостью; ее спину скрючивал вдовий горб.

— Мне нужно сказать кое-что, пока вы не уехали. Я знаю, Патрик и Марк убеждены, что дело было раскрыто. И всем абсолютно ясно, что случилось в ресторане. Но вдруг они ошибаются? Что, если мы действительно не знаем правды?

— Значит, вы все-таки сомневаетесь, — поняла Джейн.

Губы женщины сжались, образовав прямую линию.

— Я должна признаться. Мой сын Джоуи не был святым. Я воспитывала его как хорошего мальчика, старалась изо всех сил. Но кругом было много соблазнов, ведь так просто связаться с дурными людьми. — Старушка тяжело поглядела на Джейн. — Вероятно, вы знаете, что у Джоуи были неприятности.

— Я знаю, что он работал на Кевина Донохью.

Услышав это имя, госпожа Гилмор разъярилась.

— Гады! Весь клан Донохью! Только вот мой Джоуи восхищался силой и любил легкие деньги. Он думал, что Донохью всему его научит. А когда он понял, в чем дело, выпутаться было уже нельзя. Донохью не отпускал его.

— Вы считаете, что он приказал убить вашего сына?

— Об этом я задумывалась с самого начала.

— Но никаких доказательств этому нет, госпожа Гилмор.

Женщина зашлась тяжелым грудным кашлем.

— Думаете, Донохью не смог бы подкупить нескольких копов? Он мог замять любое расследование.

— Это серьезное обвинение.

— Я выросла в Южном Бостоне. Я прекрасно знаю, что происходит в этом городе и что можно купить за деньги. — Сузив глаза, она пристально посмотрела на Джейн. — Не сомневаюсь, детектив, вы тоже это знаете.

Намек заставил Джейн напрячься.

— Я уделю вашим опасениям должное внимание, госпожа Гилмор, — спокойно проговорила Риццоли и села в машину.

Когда они с Фростом двинулись с места, Джейн по-прежнему видела женщину в зеркале заднего вида — та стояла на подъездной аллее и сердито смотрела им вслед.

— Эта старушка не такая уж и чудесная, — пробормотала Джейн.

Фрост пораженно усмехнулся.

— Она что, обвинила нас во взяточничестве?

— Да, именно это она и сделала.

— А казалась такой милой.

— Для тебя они все милые. Тебе нравятся все бабушки, которых ты встречаешь. — «И всем им нравишься ты», — добавила Джейн про себя.

Зазвонил мобильный Фроста. Пока ее напарник разговаривал, Риццоли размышляла о том, как это Фросту всегда удается очаровывать пожилых дам. Без сомнения, он нашел контакт и с Айрис Фан — женщиной достаточно молодой и красивой, но при этом пугающей. Джейн вспомнила слова Патрика: «Глубоко травмированная. Страдает манией величия. Считает, что происходит из рода воинов». Возможно, Айрис и страдает маниями, однако в ее дом на самом деле вломились и в ее подушку воткнули нож. «Кому же ты так насолила, Айрис?» — задумалась Джейн.