– Почему плохим? Что вас заставляет так думать? – спросила, передавая ключи спутнику. К черту лабораторию, если у меня есть возможность хоть что-то узнать о Мстиславе.

– Эгоизм и гипертрофированное чувство собственности, – улыбнулся мужчина. – Знаете, я даже в детстве не любил делиться. И никакие увещания взрослых так и не заставили мою совесть проснуться.

– У вас есть братья или сестры?

– Только двоюродные. А так – я избалованный, эгоистичный поздний ребенок.

– Вы лжете. – Я повернулась к Мстиславу, стараясь поймать его взгляд. – Может, вы и поздний ребенок, я даже поверю в вашу эгоистичность, но на избалованного вы совершенно не похожи. Скорее, наоборот, ваши родители были слишком строги и требовательны к вам.

– А на свои новые помещения вы посмотреть не хотите? – практически прямым текстом намекнул Мстислав на то, что ему не нравится мой интерес к его персоне. Обидно, досадно, но ладно. В том смысле, что будем приручать к себе этого несносного типа постепенно. Действительно, а не соблазнить ли мне Черного Властелина? Почему бы и нет? Ведь он мне определенно нравится, а его слова меня цепляют, заставляют казаться лучше, чем я есть. Вот только мне не нужна интрижка на один вечер, но разве меня когда-нибудь останавливали трудности? – Маргарита Васильевна, честно признаться, меня пугает ваш взгляд. У вас в роду точно не было вампиров или другой кровососущей нечисти?

Мужчина улыбался, даже не догадываясь о том, что только что решилась его судьба. Конечно, под венец его заманить будет непросто, он холостяк со стажем, но это не значит, что невозможно. Я улыбнулась в ответ, выстраивая в голове план по соблазнению Мстислава.

– А что, вампиры не выдумка? – мило улыбнулась в ответ, стараясь не переборщить с заинтересованными взглядами, чтобы не спугнуть.

– Знаете, Марго, я тут вспомнил, что у меня есть парочка нерешенных вопросов. Увидимся завтра. – Мстислав вернул мне ключи и нагло сбежал.

Вот так и рушатся планы. Вывод? Мой Черный Властелин по натуре охотник, значит, надо ему дать самому поймать «дичь». Вот только он этого делать не торопится. Думает, что я любовница Андрия? Или Эдуарда? А может, обоих сразу? Как бы узнать?

Вот и закончились трое суток осады. Победители кричат «ура», побежденные молятся, статисты крестятся. Ну а если по-простому, экстренное следствие по делу Яны завершили в рекордные три дня. Но нервы за это время успели потрепать всем.

Стоит начать с того, что покидать академию в эти дни было строжайше запрещено даже преподавателям и работникам, что уж говорить о нас, студентах. А еще какой-то таинственный главный дознаватель Министерства магического контроля успел запугать всех, за исключением меня. Мне с ним познакомиться так и не удалось. Я даже, грешным делом, подозревала, что Мстислав занимает такую малоприятную должность и скрывает это от меня. Но нет, по рассказам девчонок, допрашивал их как раз Черный Властелин, а вот дознаватель – маг, отслеживающий, правду ли они говорят, прятался под маской и балахоном. На мой вопрос, зачем нужно скрывать лицо и фигуру, девчонки посмотрели на меня как на ребенка, который не знает очевидных вещей, но потом вспомнили, что так оно и есть. Итог их сумбурного эмоционального рассказа можно донести в нескольких словах – сильных ментальных магов мало, они достояние государства. Их оберегают, защищают, охраняют, прячут от сопредельных держав и прочее, прочее. Я же поняла главное: быть ментальным магом очень плохо – про свободу можно забыть. Никто меня не убедит, что под таким неусыпным присмотром живется легко и хорошо.

Ну а когда девочки начали рассуждать о том, что ментальные способности переходят только по мужской линии, а среди женщин подобное явление чуть ли не одно на миллион, мне стало не по себе. Ведь если на минуту представить, что я та самая ошибка природы, одна из миллиона женщин, которой дарована ментальная магия, то все становится на свои места. И то, что мне не говорят, к какой магии у меня предрасположенность, и внимание короля, который сам немного ментальный маг, и даже то, что Мстислав колеблется по отношению ко мне. Я ведь вижу, что нравлюсь ему, но его что-то останавливает. А если он знает, что будущего у нас нет? Он же мне так и не сказал, какое у него основное направление дара. Так что, хоть я с местной звездой следствия не пообщалась, настроение в эти дни у меня было паршивое.

Из достойных упоминания событий за эти дни можно было вспомнить только представление меня детям в качестве куратора по воспитательной части. Ректор оказался предельно краток:

– Минуту внимания, – обратился он к первокурсникам, которых собрали по такому важному поводу в самой большой аудитории. – с сегодняшнего дня Маргарита Васильевна взялась исполнять обязанности куратора по воспитательной части. Прошу любить и жаловать. Маргарита Васильевна, вам слово.

И ушел. Не просто освободил мне место за кафедрой, а нагло бросил наедине с толпой подростков, которые взирали на меня как на предательницу. Можно было подумать, что у Вениамина Савельевича есть более важные дела, но стоило увидеть его злорадную улыбочку, которой он одарил меня, перед тем как закрыть за собой дверь, и стало понятно – очередная подстава. Захотелось метнуть чем-нибудь в спину ректора, но на меня смотрели около семидесяти пар детских глаз, и я решила приберечь месть на будущее. В голове закрутились планы один лучше другого, в них ректор представлялся жертвенным бараном, и на детишек я взглянула без страха и неловкости. В принципе в душе я даже восхищалась такой изворотливостью Вениамина Савельевича, вот только не тогда, когда она была направлена на меня. А это значит, либо мы сработаемся, либо поубиваем друг друга.

– Ну что я могу сказать, выбора нам с вами не оставили, значит, будем искать пути к взаимопониманию. Хочу сразу прояснить ситуацию: куратор по воспитательной части не обязан бегать за вами и вытирать носы или следить, чтобы вы одевались по погоде. И даже ваши личные симпатии или антипатии меня совершенно не заботят. То есть можете и дальше влюбляться, делать глупости, подстраивать каверзы преподавателям и все остальное, что вы там обычно делаете. Это была хорошая новость. Плохая же состоит в том, что вы уже достаточно взрослые и должны сами уметь определять, где заканчивается шутка, а где начинается уголовная ответственность. Надеюсь, мне не надо сейчас объяснять, о чем я говорю? Уверена, все в курсе того, что произошло. Виновников среди вас нет, они под арестом до окончания разбирательства, поэтому мы смело можем поделиться собственными мыслями на эту тему. Кстати, кто думает, что им ничего не будет? Нет, галдеть не надо, просто поднимите руки. Ого, больше половины. Что ж, я вас разочарую или, наоборот, порадую – наказание будет. И не спрашивайте, откуда я это знаю, есть у меня достоверные источники информации. Но мы отошли от основной темы, а именно от вопроса: чем же мы с вами станем заниматься. Сделаем так, вы мне назовете свои увлечения или, если стесняетесь, увлечения друга или соседа по комнате, а я запишу их на доске. Начали!

Поначалу дети вели себя настороженно и скептически, вроде как им было любопытно, что же такое придумали взрослые, но показать сверстникам свою заинтересованность они стеснялись. Потихоньку азарт брал свое, и в итоге вся доска была исписана. Многое мне было понятно, например: игра на гитаре, пение, книги, рисование и так далее. Но встречались и совершенно незнакомые слова, я их честно записывала, не стесняясь узнавать, что они значат. Не обошлось, конечно, без шуток, но я не обижалась. Тем более что все посмеялись и немного расслабились, увидев, что я не требую жесткой дисциплины.