– Так, все подошли сюда! – громко крикнул Клерк. Он хотел, чтобы все присутствующие оценили этот шедевр, обменялись мнениями. – Что вы видите?

Однако мнений, как ни странно, не было.

– Похоже на татуировку. На лобке, – задумчиво сказала та, что с педикюром, и все снова разбрелись по квартире.

Шедевр остался неоцененным. Клерка опять игнорировали.

Он вернулся к столику, сел перед ним в кресло и еще раз попытался принять дозу. Руки не слушались, кредитная карточка выпадала из пальцев, и кокаин сыпался со стола.

– Почему я обо всем должен просить?! Видя мое состояние, мои страдания, неужели вам не захотелось задать вопрос?

– Какой? – спросила та, что с педикюром.

– Что – какой? – удивился Клерк, плохо помня только что сказанное, как большинство кокаинистов.

– Какой вопрос?

– А, вопрос... «Милый, а не помочь ли тебе сделать дорожку?»

– Милый, а не пошел бы ты в жопу, – ласково ответила девушка и включила фен, чтобы просушить лак на ногтях.

Клерк часто замигал, и у него на глазах выступили слезы. Ему до жути было жалко себя.

– Дай сто долларов, – сказала девица с телефоном, не отрываясь от трубки.

– Ты еще ничего не сделала!

Теперь Клерк хныкал и не стеснялся этого.

Не дожидаясь разрешения, девушка вынула из портмоне, лежащего тут же на столике, стодолларовую купюру и ловко скрутила ее в трубочку. Потом изящно выдернула из ноздри Клерка ватный окровавленный тампон и воткнула трубочку в освободившееся отверстие.

Через четыре минуты Клерк был уже в норме. В голове стало ясно и прохладно. Пошел «приход». Теперь он видел мир в правильном свете. И его понесло.

– Все пошли вон! Вон!

Он бегал по квартире, сбивая на своем пути мебель, орал как оглашенный, судорожно собирая в большой ворох то тут то там разбросанные предметы женского туалета. Потом открыл дверь и безжалостно выбросил на лестничную площадку собранный урожай женского белья. Туда же вытолкал и всю стайку полуобнаженных барышень.

В его адрес с лестничной клетки сыпались какие-то ужасные и одновременно смешные девичьи проклятия, но он в ответ только сильно хлопнул дверью и, наконец, остался один.

Нужно было «догнаться», тем более что из ноздри по-прежнему торчало стодолларовое приспособление. Не тратя времени на всякие деликатности, он просто вонзился им в кучку кокаина и втянул порошок в себя. От этого упоительного занятия его отвлек пронзительный дверной звонок. Бесконечно длинный.

– Всё, сучки, надоели! – «прожужжал», ощущая себя в этот момент насекомым, Клерк. Звонок не унимался. – Что? Соскучились по папочке?

Он спикировал к двери и широко распахнул ее. Нет, это были не девушки. Но кто это был, он не успел рассмотреть, потому что резко согнулся в поясе от сильной боли ниже живота, а в следующее мгновение ощутил в затылке острый укус, посильнее комариного.

Больше для него ничего уже не существовало, ничего.

* * *

Все-таки пока едем в лифте, надо ей ответить.

Вершинин смотрел на меня вопросительно и подозрительно, наверное, думал, что шлю эсэмэску руководству: «Я с Вершининым, он куда-то ведет меня, прошу помощи».

Но я писал Настеньке.

Охотник to Настенька

Теперь я еду в лифте, а ты, наверное, в ресторане. Не угадала – я не бизнесмен, и жены у меня тоже нет. Попробуй предположить еще раз. Я тоже предположу. Итак, ты студентка, эколог или психолог, единственный ребенок в семье, возраст 22—25, увлечения: фитнес, фотовыставки, путешествия. Не замужем. Вредные привычки: курение. Любимый напиток: текила.

Все, отправил камент.

Думаю, ошибся только с текилой. Скорее всего, белое вино.

* * *

Лифт приятно заурчал, стремительно и мягко полетел вверх.

На седьмом этаже они услышали доносившийся откуда-то лай собаки.

– Мы едем не в ресторан, – сказал Суворовцев. – Можешь объяснить цель наших передвижений?

– Почти приехали. О, как быстро, вот что значит скоростной лифт, – попытался уйти от вопроса, на который сам не знал точного ответа, Вершинин.

– Ты не ответил.

– Я выполняю распоряжение начальства. Сдаю дела.

Лифт деликатно остановился и так же деликатно раскрыл двери. Собака лаяла на этом этаже. Они вышли на площадку с оружием на изготовку. Дверь в квартиру Клерка была приоткрыта. Собака завывала из квартиры напротив.

Первым в проем двери проскользнул Вершинин, за ним Суворовцев.

Труп Клерка увидели сразу. Голый, он сидел на диване, уткнувшись лицом в рассыпанный на столике кокаин.

Они рассредоточились по квартире. Первый двинулся к трупу, находившемуся в огромной гостиной, второй начал осматривать прилегающие комнаты.

Никого не обнаружив в остальных комнатах, Суворовцев заинтересовался компьютером Клерка. Устроившись перед ним в удобном кожаном кресле, он начал его потрошить.

– У него была веселая смерть, – крикнул из гостиной Вершинин.

Суворовцев выключил компьютер. Кроме порносайтов, в нем ничего не было. Вернее, все остальное было кем-то тщательно уничтожено. Еще раз оглядев комнату, он пошел в гостиную.

Вершинин стоял у столика, высоко запрокинув голову Клерка. На лице трупа, от уха до уха, красной губной помадой была нарисована улыбка.

– Улыбается, – пояснил Вершинин относительно веселой смерти.

– Или смеется над нами, – предположил, в свою очередь, Суворовцев.

– Кто?

– Ну не труп же.

– Так или иначе, принимай хозяйство. Итак, дело под номером, забыл каким. В квартире обнаружен труп молодого мужчины с множественными побоями на теле, приблизительно двух-трехдневной давности. Труп еще теплый, что свидетельствует о недавней смерти, но не от передозировки, как хотел представить нам картину предполагаемый убийца. Речь идет о насильственной смерти, то есть об убийстве. Записываешь? Запоминаешь? Скорее всего, его замочили около двери, а потом труп усадили на диване в позе человека, приятно проводящего свое свободное время.

– Все это здорово, но нас здесь быть не должно, – остановил его Суворовцев.

Они вышли на лестничную площадку и прилежно прикрыли за собой дверь. В соседней квартире по-прежнему скулила собака.

– Ну что, звони. Докладывай, – почему-то шепотом сказал Вершинин.

– А ты поговори с соседями. И пусть успокоят животное. Почему она так разрывается?

– Чует труп, наверное, – пожал плечами Вершинин и нажал на кнопку дверного звонка.

Через минуту из-за двери раздались шаркающие шаги.