Вдруг один из помощников попросил Путина ответить на звонок по защищенному телефону. Звонил Шеварднадзе. Днем в субботу события стали окончательно выходить из-под его контроля. Он обратился к парламенту, намереваясь созвать его и тем самым легитимизировать результаты выборов, но к огромной толпе, собравшейся на центральной площади, обратился лидер оппозиции Михаил Саакашвили. Он заявил: «У нас только одна цель — избавить страну от этого человека [Шеварднадзе]». Лидеры оппозиции ворвались в зал заседаний парламента. У каждого в руке была роза. Начался хаос. Охранники быстро вывели Шеварднадзе в безопасное место. Спикер парламента Нино Бурджанадзе заявила, что берет на себя президентские полномочия. Так началось то, что позже получило название «революция роз» — первая из так называемых цветных революций, которые устанавливали демократию в пограничных с Россией странах, революций, в которых Путин усматривал опасность для самой России. Шеварднадзе укрылся в своей резиденции и объявил чрезвычайное положение. А затем позвонил Путину.

В 1970-е гг., будучи еще первым секретарем ЦК Коммунистической партии Грузии, Шеварднадзе прославился одной фразой, подтверждавшей подчиненное положение его республики. Он сказал: «Для нас в Грузии солнце встает на севере». Теперь, отчаянно цепляясь за власть в независимой Грузии, он обращался за помощью к Путину, фактически подтверждая, насколько мало все изменилось. Для группы, сидевшей за столом в «Генацвале», было ясно, кто из них должен отправиться в Тбилиси. Игорь Иванов, министр иностранных дел, у которого мать — грузинка, немного знавший грузинский язык. Кроме того, он был знаком с Шеварднадзе с 1980-х гг., когда работал советником у него в министерстве иностранных дел. Путин отправил его прямо в аэропорт, дав охрану и четкие инструкции: сделать все возможное, чтобы избежать кровопролития на улицах Тбилиси, и чтобы все происходило в рамках грузинской Конституции (что фактически означало: не позволить толпе свергнуть президента).

«Понимаете, — говорил Иванов в интервью, — наши отношения с Шеварднадзе не всегда складывались легко, но, тем не менее, для Путина все было предельно ясно: он — легальный, законно избранный президент, и мы должны помочь ему»1.

Иванов прилетел в Тбилиси после полуночи. Встреча с Шеварднадзе была назначена на утро. Ему захотелось почувствовать настроения толпы. Он взял двух охранников и направился в центр города, где протестующие устроили палаточный лагерь. Иванов ходил между палаток и костров, пытаясь понять степень взрывоопасности атмосферы. «Я не очень хорошо понимаю грузинский язык, — говорил он нам, — но достаточно было просто почувствовать атмосферу».

Внезапно кто-то узнал его, и по площади пронеслось: «Иванов приехал, Иванов приехал!» Слух быстро достиг ушей Зураба Жвания, популярного политика и бывшего спикера парламента, который наряду с Саакашвили и Бурджанадзе был одним из лидеров «революции роз». Толпа стала проявлять возбуждение. Жвания пригласил Иванова выйти на трибуну и обратиться к народу. Иванов вспоминает: «Я спросил у него, как сказать по-грузински: “Да здравствует дружба между Россией и Грузией”. Я повторил несколько раз эту фразу в микрофон, и мне показалось, что это было удачно. Возникло ощущение, что у людей есть надежда, что Россия как-то поможет разрешить этот конфликт».

Нино Бурджанадзе, спикер парламента и со вчерашнего дня самопровозглашенная и. о. президента, находилась в своем кабинете. «Жвания, Саакашвили и я работали примерно до четырех утра, — вспоминала она позже. — Потом я решила подремать в кресле, но вошел мой секретарь и сказал: “Иванов обращается к толпе”. Я решила, что это сон! Но потом спустилась вниз и действительно увидела, что это он и что он даже говорит что-то по-грузински!»2

Иванов оказался в роли посредника, курсирующего между оппозицией и президентом Шеварднадзе. Рано утром он провел переговоры с Саакашвили, Жвания и Бурджанадзе, чтобы выяснить их требования. Пересказывая те события, Иванов настаивал, что на той стадии никто не требовал отставки Шеварднадзе. Скорее, стоял вопрос о проведении повторных парламентских выборов, результаты которых, по мнению оппозиции, у них украли. До позднего вечера Иванов проводил консультации со своими грузинскими друзьями и дипломатами и пришел к выводу, что «маятник качнулся в сторону оппозиции».

Об этом он сообщил президенту Шеварднадзе на следующее утро. «Я знал его с 1985 г. и полагал, что могу сказать ему в открытую, что встречался со всеми людьми из оппозиции и его окружения, и у меня сложилось ощущение, что он утратил почти всю поддержку». Иванов почувствовал, что не смог убедить Шеварднадзе в его полной изоляции, но уговорил встретиться с лидерами оппозиции.

Во второй половине дня 23 ноября Иванов привез Жвания и Саакашвили в резиденцию Шеварднадзе для переговоров. В этот момент у него сложилось ощущение, что он сделал все, что от него требовалось. «Я сел за стол. Шеварднадзе и его помощник расположились с одной стороны; Жвания и Саакашвили — с другой. Я сказал: “Полагаю, я сделал все, ради чего приехал. Президент Путин попросил меня помочь вам принять политическое решение. Теперь дело за вами — провести переговоры и избежать кровопролития. На этом я с вами прощаюсь”».

С этими словами Иванов покинул резиденцию и улетел в Батуми, на запад Грузии, где должен был встретиться с местным лидером Асланом Абашидзе. Он полагал, что результатом переговоров, которые он организовал в Тбилиси, станет проведение повторных выборов, а Шеварднадзе сохранит за собой пост президента. Но когда он спустился с трапа самолета в Батуми, Абашидзе встретил его словами: «Что вы наделали? Шеварднадзе подал в отставку!»

Теперь Иванов криво усмехается, вспоминая о том, как непреднамеренно положил конец эпохе правления Шеварднадзе, даже не поняв, как это произошло. Из триумвирата, возглавившего «революцию роз», он наиболее тепло отзывается о Зурабе Жвания, характеризуя его как «мудрого, спокойного, уравновешенного политика, склонного иметь хорошие отношения с Россией». Более или менее противоположное мнение у него сложилось о Михаиле Саакашвили, человеке, чья харизма сделала его выдающимся лидером оппозиции. «Миша», как его зовут повсеместно, — крупный, яркий мужчина с энергией, бьющей через край, человек западного менталитета (он получил образование в Страсбурге и Нью-Йорке и женился на голландке), но в то же время излучающий грузинское обаяние и непосредственность. Когда он с огромным преимуществом победил на досрочных президентских выборах 4 января 2004 г., ему было всего 36 лет. Набрав 96 % голосов избирателей, Саакашвили стал воплощением надежд не только тысяч демонстрантов, которые поддержали «революцию роз», но и подавляющего большинства грузинского населения, которые увидели в голосовании возможность наконец-то смести коррумпированный режим советского образца и развернуть свою страну в сторону Запада и демократии.

Я брал интервью у Саакашвили год спустя, когда его прозападная политика уже начала вызывать возмущение в Москве, и напомнил знаменитую фразу его предшественника о том, что «солнце встает на севере». «Не боитесь разозлить русского медведя?» — спросил я. «Не волнуйтесь, — ответил он мне. — Я тоже знаю, где встает солнце. Нам нужны самые лучшие отношения и с Западом, и с нашим великим северным соседом»3.