– Гезеш, ты спятил? Тебя ждали все эти годы! – зашипел Гад, едва умралец отошел.

– Меня? – скривился алебардист. – Меня никто не ждал.

– Ты дурак? Легенда гласит...

– Плевал я на ваши легенды. Легенды гласили многое! – неожиданно сорвался Гезеш. – Легенды не говорили о том, что ворота крепости будут закрыты, легенды не говорили о том, что половина отрядов даже не появится! Легенды не говорили о том, что я просто так похороню столько людей!

– Легенда гласит, что вернется воин и вновь возглавит Прорыв. И в этот раз объединятся все отряды, объединятся королевства, объединится мир, и Безумие будет изгнано навсегда с наших земель! – мотнул головой Эвар.

– Знаешь, что говорила старая легенда? – прохрипел алебардист. – Точно то же самое. Похоже, что Безумия нет. Да миру плевать на него. Он приспособился и выживает. Ему не надо ничего. Ему все равно. А сказку эту сочинил какой-то полоумный.

– Это тебе все равно... – Эвар покачал головой и сплюнул на мостовую.

– Не надо так говорить! – Гезеш едва сдержался от того, чтобы не схватить товарища за ворот. Гад даже отступил на шаг назад, удивленно глядя на перекошенное лицо Искателя. – Я много потерял. И все впустую. Я иду в Счастливые Земли и веду за собой ребят.

– Да нет твоих Счастливых Земель! – рявкнул Эвар. – У Мудрого с головой не все в порядке. Придумал он их. Черная Стена есть, но за ней ничего. Пустота. Мертвые земли!

– Ты там был?!

– Нет, но...

– А я буду!

– Умник, – презрительно хмыкнул Эвар. – Все не были, а он будет.

– Я иду в Счастливые Земли... – повторил Гезеш.

– Дело твое. Тогда нам не по пути. – Гад пожал плечами и отошел, оставив разъяренного алебардиста одного.

Трус ли он? Нет. Гезеш видел то, чем закончился предыдущий Прорыв. Мир смирился с Безумием. Да, оно досаждает! Да, оно убивает! Но если научиться его избегать – то зловещий оскал исчезает.

Три тысячи поверивших ему воинов. Не тупой сброд, послушный приказам, а люди, сознательно выбравшие свой путь. Убежденные в правоте командира.

Три тысячи тел, сгнивших в землях Колонны...

Три тысячи проклинающих свой удел душ...

Три тысячи имен...

* * *

– Ты веришь в эту сказку? Завидую... – покачал головой Зависть. Горящий говорил медленно, с долгими паузами, будто забывая, что вообще решил открыть рот.

– Безумца не поддержал Храм, – возразил Гнев. – Он туда вообще не заходил.

– На нем нет печати. – Зависть обернулся к окну. – Он бы не перенес магии обители.

– Да, тут проблема. Но я почему-то хочу попробовать. В конце концов, что мы теряем?

В холодной башне гудело пламя двух Горящих, успокаивало. Приятели старались не нарушить воцарившуюся тишину.

– Было бы неплохо. Я устал... – наконец разорвал молчание Зависть.

– Все устали, – покачал головой Гнев. – Лет десять назад я Страсть видел. Он на западной окраине Урочища живет. Убогая картина. Сдался...

– Да... А я завидую тебе, Гнев. Тебе все еще интересен этот мир.

– Еще бы ты не завидовал, – хмыкнул Горящий.

– Что думаешь делать дальше?

– Мне кажется, что он не хочет Вторжения. Надо его переубедить.

– Ты действительно веришь... Мне бы так...

Зависть кивнул своим мыслям и повернулся к старому приятелю. Со времен Эпохи Горящие стали друг другу почти братьями.

– Страха взяли церковники...

– Ты уже говорил, – напомнил Гнев.

– Да?.. Странно... Дундэйл его не пропустит! – вновь вернулся к теме Зависть.

– Пропустит!

– Нет, Гнев, после того поражения Паладины и Рыцари Башни ненавидят Диких.

– Кстати, в Умрале есть кто сейчас?

– Синий Легион, да и большинство Диких ходят. Кто-то еще в Умейн-Дарге стоит. Кто – не помню.

– Да, на юге сейчас делать нечего.

– Север не верит в Диких. Да и Дикие... Их все меньше. Три-четыре десятка отрядов осталось. Часть ведут оседлую жизнь. Да и спокойнее в тех краях.

– Скоро все изменится, брат!

– Завидую твоей уверенности. – Зависть выплюнул сгусток пламени. – Завидую...

Через полгода Коррейн-Дарг разорила армия Святых Земель. Зависть с трудом ушел от священников Ларса.

Войска Церкви прошли всю страну, не обращая внимания на ее твердыни, обошли Гур-Дарг и вторглись в Свирепый Умрал.

* * *

– Мертвые города – самая большая опасность... – Зависть стоял в трех шагах от капитанов, но даже на таком расстоянии жар Горящего нагревал доспех Лесоруба. – До Уффейн-Дарга путь поспокойней будет. Возможно, кто-то из умерших выйдет на дорогу, ну да это не проблема. В Уффейн-Дарге патрули часто на север ходят, так что и здесь затруднений не возникнет. Прибьетесь к ним и доберетесь до Гур-Дарга.

Гнев замер за спиной Зависти, поглядывая на холодные лица капитанов. Горящий заметил, что Искатель и Гад стараются друг на друга не смотреть, и теперь терялся в предположениях.

– Что за умершие? Мертвецы? – спросил Гезеш.

– Узнаешь, – немедленно откликнулся Эвар и криво ухмыльнулся.

– Не совсем мертвецы. – Зависть покачался из стороны в сторону. – Не совсем... Они живы, но мертвы.

Алебардист поморщился как от агрессивного выпада Эвара, так и от туманного ответа Горящего.

– Позже объясню, – громыхнул Гнев.

На крепостной стене громко засмеялись стражники. Со стороны северных ворот раздался возмущенный крик и залаяла собака. Коррейн-Дарг жил своей обыденной жизнью.

– Командира Уффейн-Дарга зовут Гиддих. Он лоялен к Диким, скорее всего, поможет чем-нибудь еще.

– Благодарю, – кивнул Гезеш Горящему.

– В Свирепый Умрал не лезьте. Вас слишком мало, – предупредил Зависть и обернулся к Гневу. Попрощавшись с другом, командир Коррейн-Дарга зашагал в сторону казарм.

– Пошли, – кивнул Гнев, внимательно глядя на капитанов. Что за тень пролегла между ними?

За крепостью раскинулись дикие поля. Широкий, извивающийся тракт вел на север. Прищурившись, Гезеш попытался разглядеть хоть какие-нибудь тени на горизонте. Казалось, будто ковер травы уходит в небо.

Шли, абсолютно не страшась нападения. В любом случае опасность можно заметить задолго до того, как она приблизится. Эвар и его офицеры держались особняком, в то время как простые Гады быстро перемещались с Искателями. Поначалу бойцы шутили, смеялись, общались. Но со временем беснующееся на небе солнце дало о себе знать. Шлемы перекочевали в заплечные мешки. Солдатам досаждали зной и сухой ветер. Доводили до остервенения тучи слепней, находящих щели в доспехе. И мучила опротивевшая дорожная пыль, клубами повисающая над дорогой...