– Что будет, если тебя такая тварь зацепит? – поинтересовался черноглазый Лир.

– Станешь таким же. Моментально! Жаль, у нас лучников больше нет, – поморщился Эвар.

– Да, – согласился Гнев. – Следите за окрестностями. Если такая дрянь незамеченной подберется – всех положит. В несколько мгновений. Это еще простые жители, а если бы...

– Воины?

– Да. Вот тогда было бы невесело.

– Хорошо ты его убрал, – цокнул языком Ваддим. Гад сидел над трупом толстяка. Удар пришелся точно в нос, развалив череп надвое.

– Они мертвы? – неуверенно поинтересовался Кировей.

– А ты не видишь?

– Я имел в виду...

– Это Безумие, это опять его след! – взвыл Мудрый и в остервенении вонзил меч в тело умершего. – Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

– Мудрый! – Родинка оттащил седовласого в сторону.

– Физически они были живы, – ответил Гнев. – Идем.

Отряды двинулись дальше. Теперь взгляды солдат не отрывались от леса. Каждый боялся обнаружить среди деревьев силуэты умерших.

Давным-давно, еще до Эпохи, Умрал считался местом, где зародилась жизнь. И только потом появились такие королевства, как Дундэйл, как исчезнувшее во времена Безумия царство Иг-Ганни, на землях которого раскинулось Урочище, Аххан, ныне полностью поглощенный болотами, Гис-Дам-Гонд, одно из северных княжеств, оказавшееся за Черной Стеной, но все равно не избежавшее кары мира.

Сейчас жизнь уходила и отсюда. Медленно, но верно. Дичал народ. Рушились древние города.

В Свирепом Умрале, по рассказам Гнева, мир, поглотив людской разум, сошел с ума окончательно. Горящий говорил про одичавшие племена. Про неведомых тварей, в которых превратились жители проклятых городов. Гезеш слушал. Слушал и понимал, что знал об этом раньше. Может быть, даже видел. Но вспомнить не мог.

Отряд шел на север. Уже давно не встречались разъезды солдат Коррейн-Дарга. Земля казалась мертвой. Словно существовали лишь Дикие и мир. И солнце, нещадно поджаривавшее закованных в броню воинов.

Единственная попавшаяся им по дороге деревня больше походила на военный городок. Обнесенная частоколом, утопающая в пестрой осенней листве леса и окутанная ореолом подозрительности. В поселении стоял Дикий отряд под названием Злые Мертвецы. Полторы сотни бойцов, охраняющих жителей от нападок умерших. За еду.

В Умрале наибольшая ценность – пища. Выше золота. Выше жизни.

Добрый Фей, командир Злых Мертвецов, Диких встретил радушно. Однако сразу же предупредил, чтоб о кормежке даже не думали. Гезеш прекрасно понимал, что возмущаться не следует. С частокола на его ребят хищно смотрели арбалеты, у ворот в полной боевой экипировке замерли латники.

А Добрый Фей широко улыбался, рассказывая о том, что ближайший город – Уффейн-Дарг, недавно «умер» и леса полны «бродяжками».

Гезеш хмурился. Молча гудел огнем Гнев. Кривил губы Медведь.

Командир Мертвецов вовсю демонстрировал гнилые зубы, не обращая внимания на тяжелые взгляды Диких. Ему нечего бояться. Он при деле.

Эвар чудом смог уговорить Доброго Фея и примкнул к деревенскому гарнизону. С момента размолвки в Коррейн-Дарге капитан Гадов постоянно искал возможность развести дороги двух отрядов. И, наконец, преуспел. Гезеш только обрадовался такому финалу.

Искатели остались одни. Тепло попрощавшись с Веселыми Гадами, воины двинулись дальше на север. К умершему Уффейн-Даргу.

После ссоры с Эваром Гезеш чувствовал себя неуютно. Он понимал, что капитан Гадов гораздо опытнее его, и это раздражало. Но выхода Лесоруб не видел. Искал, но не находил.

Дорога вела дальше. Бряцали доспехи, слышалось бурчание солдат. Над головами висело огромное солнце, изредка скрываясь за густыми облаками. По краям дороги царил еловый бор, в котором таилась опасности.

Уффейн-Дарг они увидели утром, лучи восходящего солнца красили массивные сторожевые башни в теплый цвет. Природе было все равно – мертв город или нет. Как же не хватало людям такого спокойствия!

– Идем потише, глаза на затылке, – прогудел Гнев и вновь оказался в голове колонны. Зашелестели покидающие ножны мечи.

Не могли эти места содержать в себе Зло. Просто не могли. Тихие, умиротворенные. Над Уффейн-Даргом царил торжественный покой. Ветер легко трепал знамена на башнях. Ласкал старые стены. Ему никто не мешал, и он был счастлив.

Первого умершего солдаты встретили недалеко от развилки. Молодая девушка медленно брела по тракту, словно разыскивая потерявшуюся в пыли брошь.

– Проклятие, – прорычал Медведь.

– Тише! – Гнев ускорил шаг и направился прямо к умершей. Девушка подняла голову, и у Лесоруба захватило дыхание. Красавица! Утонченные, правильные черты лица, тонкие надломленные брови. До умралки оставалось не больше двадцати шагов, когда Гезеш приказал остановиться.

Она не набросилась. Просто смотрела на приближающегося к ней Гнева и не пыталась напасть или убежать.

Сердце Лесоруба сжалось от неуверенности. А умершая ли она?

У Горящего сомнений не оказалось. Ахнув, девушка приняла в себя сталь, ноги подкосились, и, не отрывая пустых глаз от своего убийцы, умершая повалилась на землю.

Махнув рукой, Гнев пошел дальше.

– А она точно... того?.. – прошептал Кировей. Гезеш не ответил. Надвинув шлем на лоб, он вцепился в алебарду и зашагал за Проклятым.

Проходя мимо трупа, Лесоруб не сдержался и посмотрел в лицо убитой. Очень красивая, слов нет... Зачем надо было ее убивать?!

– Умралки, – хмыкнул Паблар. – Лучше баб нет.

– А мертвые не заразны? – странно улыбнулся Мех. Бывший ковылец Гезешу очень не нравился. Слишком злыми, подозрительными были его глаза.

– Трахнуть захотел? – немедленно повернулся к нему Кировей. Глаза бойца потемнели. – Давай, начинай. Как раз ее дружки подоспеют.

– Шутка, – вскинул руки Мех.

– Смешная, – кивнул Джаззи. Тело убитой осталось позади, а ее лицо до сих пор не выходило из памяти Гезеша. Такую бы он полюбил. Да...

Шагая вдоль Уффейн-Дарга, воины с опаской косились на лес слева. Камень мертвого города казался бойцам более дружелюбным, чем шумящие деревья.

В затхлой воде крепостного рва, среди ряски виднелись разбухшие трупы. Погибшие горожане... Спрыгнули со стены. В порыве ли отчаяния? Ведомые своим безумием или Безумием мира? Случайно ли?

Искать ответы не хотелось...

Над Уффейн-Даргом кружились вороны. Много ворон. И ни одна из них не каркала. Гезешу показалось это неправильным. Он то и дело поглядывал в небо, с надеждой уловить хоть отголосок мрачного «кар-р-р». Тщетно, мир висел в паутине тишины.