– Но он должен гордиться! – настаивает Мэтью. – Ты прекрасна…

Я вспыхиваю, отмахиваясь от этого комплимента.

– Да, это так! Ты выросла в роскошную, утонченную женщину. К тому же у тебя теперь собственное агентство.

– Это тяжелый труд, – замечаю я.

– Разумеется. Могу представить. – Мэтью делает сочувственное лицо. – Но муж хотя бы поддерживает тебя?

Я помню, как поступила глупо, сказав ему, что мы со Стюартом ведем раздельную жизнь. Я не хочу показаться предательницей, поэтому выдумываю на ходу:

– Да. Типа того. Просто мы не очень понимаем «тонкости» работы друг друга. – Я пытаюсь обратить это в шутку. – В неправильных прикусах и пломбах я соображаю не больше, чем муж в подборе статистов.

Мэтью пожимает плечами:

– Лично я ужасно боюсь зубных врачей.

– Я тоже! – восклицаю я. – За исключением Стюарта, конечно. – И мы оба хохочем.

– А Стюарт не навещает твоего отца вместе с тобой?

Я отпиваю глоток вина.

– Ну, на самом деле они не особенно близки.

И опять я не хотела это сболтнуть. На сей раз даже не могу винить алкоголь. В отличие от вечера пятницы я просто смакую единственный бокал. Однако надо заметить, я не ожидала, что он окажется таким большим.

– Это печально. А я неплохо ладил с ним.

– Ты ему тоже нравился.

– Нравился? – Мэтью на мгновение замолкает. – В те дни будущее казалось таким ярким, правда? Особенно когда я получил ту главную роль. Я думал, что многого добьюсь. Но потом все пошло наперекосяк.

– А что именно случилось? – интересуюсь я.

– Кто знает? Велись разговоры о следующем сериале, но прежний кастинг-директор уволился, а новому не очень понравилось мое лицо. А вскоре в производстве появился спрос на другой типаж. – Мэтью вздыхает. – Ну да ладно, пока я пробавляюсь небольшими ролями и налаживаю связи.

Мой телефон звякает входящим сообщением. Это Салли.

Я издаю стон.

– Что-нибудь случилось? – спрашивает Мэтью.

Я отставляю бокал.

– Одна из наших статисток сломала плечо. – Я делаю паузу, размышляя, нужно ли вдаваться в подробности. Очевидно, нет. – Я ей очень сочувствую, но нам еще предстоит найти кого-то вместо нее.

Мэтью качает головой:

– Такое бывает.

Я смотрю в свой телефон и заодно проверяю, есть ли ответ на мое сообщение «Как дела?» Стюарту. Нет, ничего.

– Не возражаешь, если я сделаю звонок?

– Пожалуйста, ни в чем себе не отказывай! – улыбается Мэтью.

Я выхожу в холл и набираю номер мужа.

Он берет трубку. По крайней мере, я предполагаю, что это он. Я слышу обрывок смеха. Затем звонок сбрасывают. Я перезваниваю снова. Вызов переключается на голосовую почту.

Я чувствую тошноту, пока медленно бреду обратно в бар.

– Что с тобой? – беспокоится Мэтью. – У тебя такой вид, словно ты только что получила дурные вести.

Мне хочется разреветься. Все это уже чересчур. Этот смех на другом конце линии. Стюарт, снова «наткнувшийся» на эту Джанин. Отец. Девочки. Необходимость постоянно разрываться между работой и семейной жизнью. Сломанное плечо Дорис и стресс из-за поиска ей замены в последнюю минуту. Но самое главное – эта болезненная пустота внутри. Все, чего я хочу, – чтобы кто-нибудь обнял меня. Кто-то, с кем я буду чувствовать себя желанной, в отличие от мужа, который поворачивается ко мне спиной по ночам.

И я больше не могу молчать. Я рассказываю Мэтью все. К тому времени, когда я замолкаю, слезы уже бегут ручьем по моему лицу.

– Похоже, – говорит он, протягивая мне из кармана настоящий льняной платок, – что ты слишком много всего взвалила на плечи. Я знаю, каково это.

Затем Мэтью придвигается ближе и обнимает меня.

– Все будет хорошо, Попс, – шепчет он. – Я здесь – ради тебя.

– Вы с мужем обязательно должны в ближайшее время прийти к нам на ужин, – однажды сказала Джейн.

– Это было бы чудесно, – ответила я. Хотя мы несколько раз вместе гуляли в парке, домой друг к другу никогда не заходили.

Но, согласившись, я начала беспокоиться. Если я приду к ней, мне придется пригласить их к себе. Я не могла представить ничего более неловкого! Дело не только в том, что в нашей убогой квартирке было холодно и обои отслаивались от отсыревших стен, хотя мы часто жаловались на это хозяину. Но еще и из-за Джока. Как он себя поведет? Я знала – он решит, что Джейн слишком шикарная, с ее акцентом и правильным произношением таких слов, как «вечеринка», без проглатывания звуков. Я также понимала, как Джока раздражают люди. Когда мы столкнулись с девушкой, которая училась со мной в одном классе в школе, он держался явно холодно.

– Я ей не по душе пришелся, – заявил он.

Я была поражена. Моя подруга вела себя дружелюбно. На самом деле, она была одной из тех, кто приглашал меня к себе на чай, хотя Джок не разрешил мне пригласить ее к нам.

– Почему ты так говоришь? – спросила я.

– Я просто знаю.

Я начинала понимать, что у моего мужа есть какая-то затаенная обида на весь мир. Он происходил из семьи неквалифицированных рабочих. Несмотря на то что мои родители были в таком восторге от него и Джок поднимался по управленческой лестнице быстрее, чем кто-либо из наших знакомых, я чувствовала: муж думает, что мой отец как фабричный мастер смотрит на него немного свысока.

– Где живет твоя новая подруга? – спросил он, когда я рассказала ему о приглашении Джейн.

Я назвала улицу.

– В тех новых частных домах? Богатые, правда? Что же они тогда подумают о нашей съемной квартире?

– Они ничего не подумают, – усмехнулась я. – Им просто нужна наша компания.

В конце концов я уговорила мужа пойти. Я надела самый шикарный из своих балахонов для беременных, который сшила сама, копируя фасон, увиденный на страницах моды в «Дейли мейл». Но когда я предложила Джоку надеть его лучшие воскресные брюки и куртку из полиэстера, он наотрез отказался.

– Можно подумать, мы собираемся на прием к королеве, черт побери!

Вместо этого Джок надел свой черный анорак с эмблемой футбольного клуба и джинсы.

Когда мы прибыли, мужчина с волосами песочного цвета, в бежевых брюках и блестящих кожаных туфлях – таких не похожих на кроссовки Джока! – открыл нам дверь. Он не был таким крупным, как мой муж, но вскоре я заметила, что то, чего ему не хватало в росте, он компенсировал обаянием и хорошими манерами.