Академик откинулся на спинку кресла, пригубил вино, задумался. До чего умна девка, недаром ТТ за нее держится, тут не только дела постельные, а может, вообще не постельные. Почему девчонка работает официанткой, когда упакована с ног до головы и на многие годы? Тимофей вызвал, сам прилег отдохнуть, мигрень, видите ли, разыгралась. Да он слова такого не знает. Как я, старый дурак, не понял, здесь Нинель всем заправляет, Тимофей убийца, имеет группу боевиков, и только. Ведь, считай, год, как его люди ни одного налета не совершили, мзду берут небольшую. Нинель года два как вернулась из Германии, у матери жила. Когда Тимофей с девочкой сошелся, я внимания не обратил, сегодня одна, завтра – другая, а оно вон как повернулось. А ведь Тимофей за год сильно изменился, пожалуй, и не выстрелил ни разу. Нет, ранней весной, на разборке с районными, пристрелил двоих. Так по сравнению с прежними временами, когда месяца без стрельбы не проходило, тогда ТТ и город подмял, человек, считай, перевоспитался. Нина жила в Германии, сейчас немец приехал, с ним полковник-важняк, девушка ими сильно интересуется. Бунич? Да тут большие деньги, агромадные, можно сказать, и наверняка валюта.

Академик в кресле выпрямился, неожиданно спросил:

– Нинель, извините, а как вас по батюшке? Ведь неловко, вы, женщина, меня по имени-отчеству, а я словно из деревни и «тыкаю».

Точно определить ход мысли гостя Нина не могла, но направление интуитивно угадывала. Вопрос Павла Николаевича доказывал, что она рассуждает правильно.

– Дорогой мой, – она вновь погладила его руку, – вы меня смущаете. Я вас намного моложе, и мне отчества не полагается. А уж на «вы» или на «ты» – это как вам удобнее, мне все едино. Я к вам относилась всегда с симпатией, зла не помню, пусть все останется по-старому.

«Понятно, – подумал Академик, – раз «все останется по-старому», значит, в действительности ситуация в корне изменилась. И связано это с прибытием незваных гостей».

Академик взглянул на Нину, которую знал около двух лет, и впервые, словно прозрев, увидел перед собой изящную, со вкусом одетую даму, иначе и не назовешь, с красивым лицом и несколько надменным взглядом. У нее высшее образование, она два года жила в Европе, удивился Академик, словно не знал об этом и два года назад. Она любовница тупого убийцы, спит с ним, разговаривает. О чем же, интересно, она с Тимофеем беседует?

– Павел Николаевич, я жду, – сказала Нина, постукивая ухоженными ногтями по зеркальной крышке журнального столика.

– Простите, чего, собственно, вы от меня ждете? Спросить, знаю ли я Бунича, можно было и по телефону. – Академик так быстро проиграл позицию, что попытался ее выровнять, получилось слишком резко, и он смешался. – Естественно, я рад вас видеть, и если чем могу, то ради бога. Располагайте.

– Вот и прекрасно. – Нина закурила. – Позвоните Буничу, спросите, какого он мнения о полковнике Гурове.

– Даже не смешно, подобные вопросы не задают и, уж тем более, на них не отвечают.

– Спросить можно о чем угодно, – возразила Нина. – Прямого ответа вы, естественно, не получите, но реакция на вопрос будет. А уж мы с вами ее проанализируем.

– Я и так совершенно точно знаю, что Гуров – господин полковник.

– И я знаю, но мне рассказывали, что служил некогда в органах, тогда не господин, а товарищ, генерал-лейтенант Чурбанов, и с ним можно было иметь дело.

– Служил, теперь сидит, – пробормотал Академик и радостно продолжил: – Да я и телефона Бунича не знаю, и никто нам его не даст.

Нина повернулась, взяла с полки листок бумаги, положила на стол, подтолкнула Академику, сказала насмешливо:

– Вот номер Бунича, а вот аппарат. – Она легко поднялась и переставила телефон с полки на столик. – Вас соединить или вы сами наберете?

– У вас железная хватка, мадам, – Академик ослабил узел галстука, глубоко вздохнул, – но если вы так круто заворачиваете, скажите, сколько…

– Значительно больше, чем вы рассчитываете, – перебила Нина. – Звоните.

Дозвонился Академик быстро, а вот уговорить секретаря, чтобы соединили с шефом, потребовалось время. Но Академик умел разговаривать, иначе такую кличку ему бы не дали.

– Я вас слушаю, Павел Николаевич, – устало произнес Бунич. – Чем обязан, какие проблемы?

– Извините за беспокойство, Лев Ильич, мы с вами встречались…

– Я помню, – перебил Бунич. – Переходите к делу.

– Я хотел посоветоваться с вами…

– Здесь не адвокатская контора.

– Хорошо, буду краток.

Академик вытер салфеткой потное лицо, взглянул беспомощно на Нину, которая держала отводную трубку, поняла, что мужик раскис, и вмешалась в разговор.

– Добрый день, Лев Ильич, говорит Нина Лозбенко, хотя мое имя для вас пустой звук.

– Здравствуйте, Нина. – Несмотря на всю свою выдержку, Бунич слегка растерялся. – Каков ваш бизнес и чем я могу помочь?

– Мои интересы с вашими не пересекаются. Вы большой босс, Лев Ильич, но когда-то и вы начинали. У меня к вам один вопрос, от искренности вашего ответа зависит не только мое благосостояние, возможно, и жизнь. Вы настоящий мужчина, иначе бы не достигли высот, и не подставите женщину. Если вы вообще откажетесь отвечать, я все пойму и буду уважать по-прежнему.

Бунич знал вопрос, клял Гурова, судорожно искал ответ и клял себя, что взял телефонную трубку. Почему-то он был убежден, что женщина молодая, хороша собой, и не сомневался, что тезка, чтоб ему гореть в аду, разорвет девчонку на куски.

– Спрашивайте, – севшим голосом произнес он.

– Кто такой Лев Иванович Гуров?

– Умный, честный, крайне опасный. Но на его слово вы можете полностью положиться. Конец связи. – Бунич положил трубку и остался доволен собой. Он сказал абсолютную правду, а уж какие мадам сделает выводы, дело ее ума и интуиции. Ну и хитра девка, как она меня подцепила?

Нина тоже положила трубку, посмотрела на побледневшего Академика, спросила:

– Ну что скажете, уважаемый?

– То, с чего начал: бежать надо, пока живы. Я не трус, но силы свои соразмеряю. Они люди другого масштаба, с ружьем, девочка, не прут на танки. А с Буничем вы говорили блестяще, просто великолепно. Преклоняюсь.

– Спасибо за комплимент. – Нина была искренне польщена. – Что главное вы отметите в характеристике полковника?

– Крайне опасен, – не задумываясь, ответил Академик.

– Не надо было звонить, что полковник крайне опасен, видно за версту, – улыбнулась Нина. – Главное, что он человек слова.

– Вы поверите ему на слово?

– Я поймаю его на слове. Ведь позавчера менты брали наших суперменов. Почему полковник не цикнул на нашего майора, терпел унижение?

– Элементарно. – Академик взглянул снисходительно. – Они выполняют здесь специальное задание, не хотят раскрываться перед местными коллегами, зная, что среди них многие работают на нас.