так что далеко на нем не уедешь. А если изловленного камнешмыга силком вытащить за ее пределы, он превратится в обыкновенный валун.

Этого назвали Уджи. Его каменный хребет скрывала попона из сложенного вчетверо стеганого ватного одеяла, к которому пришили ремни, застегнутые под брюхом твари. А сверху еще и пуховая подушка в гобеленовом чехле – вместо седла. Когда Тунанк Выри впервые это увидела, ей стало смешно, но она благоразумно сохранила на лице серьезное выражение, чтобы не рассердить покровителя.

Сама она мчалась вприпрыжку рядом с всадником. Камнешмыги бегают не настолько быстро, чтобы мучахе за ними не угнаться.

Хмарь впереди стала гуще, изменила цвет – здесь она была с желтизной, словно брюхо протухшей рыбы. Господин Арнахти остановил Уджи, Тунанк Выри тоже остановилась.

– Что ж, этот молодой человек подписал себе смертный приговор, – сухо произнес маг. – Хотя мог бы пригодиться мне для экспериментов и прожить подольше. Он сам выбрал свою участь. Когда период выбросов закончится, сходишь сюда, найдешь его тело и заберешь амулеты, которые дал ему Дирвен.

– Я поняла, господин Арнахти, – тихо отозвалась мучаха.

Она чувствовала себя подавленно. Разговор с Кемом чем-то ее растревожил – она не все запомнила, но вроде бы он говорил ей что-то плохое… И все равно его немного жаль. Уж лучше бы остался в усадьбе пленником. Он успел уйти довольно далеко и забрел в ущелье с ядовитым паром, впереди целый лабиринт таких ущелий. Этот подземный пар ничем не пахнет, и пока поймешь, что ты задыхаешься, будет поздно. Страшная медленная смерть.

В глазах защипало, ей захотелось всхлипнуть. Удержалась, но маг все равно заметил.

– В чем дело, Тунанк Выри?

– Я подумала о том, как много вокруг опасного.

– Слушайся меня, тогда будешь в безопасности. Сама видишь, что бывает с теми, кто непослушен. Пойдем.

Они повернули обратно.

Дирвен маялся в этом застенке уже двое суток, если не больше. В придачу к штанам ему кинули шерстяную фуфайку – нестиранную, вонючую, заскорузлую под мышками, еще и кусачую. Зато в ней теплее, чем голышом.

Духота, застарелый запах мочи, свет еле сочится в оконце под потолком. Мерзкое ощущение телесной слабости, как будто он болен – то ли наведенные чары, то ли в еду подмешивают какую-то дрянь. А может, Нетопырь тянет из него жизненную силу – некоторые маги умеют делать это на расстоянии, через стенку. К крухутакам не ходи, так и есть! И до чего паршиво без амулетов… Он уже забыл, каково это – быть как все, кто неспособен к волшебству.

Окошко стало белесым, словно бельмо на глазу – наступило утро. Барвила принесла кормежку. Держалась боязливо, но, похоже, не опасалась нападения. Она была не одна, в темноте коридора возле тележки с кастрюлей и чайником маячил кто-то еще. Но дело не только в этом: она знает, что Дирвен под заклятьем, и сейчас у него попросту не хватит сил, чтобы наброситься на тюремщиков и сбежать. То-то его даже не заковали.

Дверь захлопнулась, послышался заунывный скрип удаляющейся тележки. Дирвен без аппетита съел кашу, отлил в ведро. Стянул гадкую фуфайку – он надевал ее только на ночь, чтоб не продрогнуть –  и пластом растянулся на тюфяке. Но в этот раз долго отлеживаться ему не дали.

Снова лязгнул замок. Он думал, это Барвила пришла за миской и кружкой, но вместо нее в каморку ввалились ученики – все трое, с мрачными разбойничьими рожами, словно явились чинить расправу. Квельдо держался за спинами товарищей.

Дирвена вздернули на ноги, скрутили запястья, завязали глаза и поволокли наружу. Старый хмырь затеял очередной эксперимент со своим треклятым Огрызком? Если бы удалось по ходу дела дотянуться до подходящего боевого артефакта… Он бы задал жару этим придуркам, надолго бы запомнили!

Когда вывели во двор, наконец-то вдохнул полной грудью свежий воздух, пахнущий травами, дождем и простором. Его шатало, вдобавок камешки кололи ступни, он же не привык разгуливать босиком. Но далеко идти не пришлось, посадили в телегу. Через некоторое время еще кого-то притащили и устроили рядом, потом кто-то забрался и пихнул Дирвена, чтобы подвинулся. Судя по голосам, все помощники Арнахти здесь. Может, тот уже знает про Жаворонка и собирается драпать из усадьбы, захватив с собой пленников? Хотя на большие сборы эта суета не похожа – тогда, значит, эксперимент. Телега тронулась.

И ведь никаких артефактов у этих гадов при себе нет! Или все-таки что-то есть… Но оно намертво переплетено с заклятьями, и вдобавок там что-то вконец запутанное, как потрепанная кошками пряжа. Он бы, может, и распутал, если б у него было время, но не похоже, что это боевые амулеты. Что-то другое.

О самом страшном варианте Дирвен до поры до времени не думал: или бегство от незваных гостей, или эксперимент с Огрызком. Первое сулит разнообразные возможности, второе противно, но не смертельно. А когда донесся издали ужасающий низкий вой, он понял, что у Нетопыря могут быть и другие планы.

В школьные годы, до того как жизнь переломилась надвое, Кемурт зачитывался «Настольной книгой юного путешественника» – папа с мамой подарили ему все пять томов. Благодаря этому он много чего знал о чужих краях, в том числе об Унских горах и о здешних ядовитых гейзерах. Их выбросы губят все живое – если только оно не успеет забраться повыше, чтобы переждать опасный период. На какую высоту надо подняться, видно сразу: где зеленеет на уступах растительность, там и человек выживет. Если поросль чахлая и нездоровая, лезь выше. Газовые гейзеры здесь не бьют фонтанами, отрава сочится потихоньку, и все же определить начало выброса можно – по желтоватому мареву в воздухе, так что гляди в оба. И не ночуй на земле, а то можешь и не проснуться. Ядовитый пар поднимается на высоту в полтора-два человеческих роста. Если заберешься выше, ты спасен.

Вооруженный знаниями и амулетами, Кемурт отправился в путь. Страха высоты у него не было, зато был опыт выживания на абенгартских крышах. Вдобавок кроме «Скоробега» Дирвен дал ему «Кошколаз», и по уступам он карабкался без труда.

В ущельях рос кустарник мьётта, усыпанный продолговатыми иссиня-черными ягодами – кислющими, зато съедобными и полезными. Можно ими питаться за неимением другого провианта. По ночам в горах холодно, даже в разгар лета, но теплая куртка с капюшоном более-менее спасала.

Вначале его терзало чувство вины – он уходит, бросив Хантре и Эдмара, но потом осенило: если он сбежит из владений Арнахти, он сможет им