Наконец они добрались до самого дна карьера. Марина огляделась по сторонам: вокруг не было ни души.

А Сайд стал объяснять, что это место иногда используют итальянские мафиози для своих разборок и что других людей здесь почти никогда не бывает и даже полиция и карабинеры стараются обходить стороной это страшное место.

– А ты не боишься? – спросила Сайда Марина, взглянув ему в глаза.

Тот осклабился, отчего его лицо приобрело хищное выражение, а его горбатый нос показался Марине похожим на клюв орла.

– Сайд никого не боится.

Стоя на дне карьера наедине с рыжебородым мусульманином, Марина вспомнила фильм, столь любимый народом на ее советской родине; там одним из главных героем был Сайд, у которого главарь бандитов Абдулла (правда, сейчас, в свете новой государственной идеологии, Абдулла в России считался бы не бандитом, а борцом за свободу) спрашивал: «Зачем ты убил моих людей?». И Марине захотелось спросить у Сайда, много ли людей он убил лично и если да, то зачем. Но Марина отлично знала: подобные разговоры между профессионалами не то что неуместны – просто дики, и она воздержалась от ненужных вопросов.

Сайд развернул свою поклажу. Марина через его плечо взглянула на оружие. Черт побери! Карабин был бельгийский, а оптический прицел – немецкий.

– Я же просила, чтобы винтовка была итальянская! – сердито воскликнула Марина.

– Все итальянские мафиози стреляют именно из таких, так что это – самая итальянская винтовка.

Марина уступила.

– Ну ладно, из таких так из таких.

Она забрала у Сайда карабин. Сайд прямо-таки не поверил своим глазам, когда она с" непостижимой сноровкой разобрала и потом вновь собрала оружие. Хотя он, как всякий восточный человек, свои эмоции скрыл, лишь восхищенно щелкнул языком.

– Иди туда и отнеси вот это, – Марина махнула рукой и подала Сайду пустую, но несмятую банку от «Пепси-колы».

Сайд взял банку и пошел туда, куда указала Марина, она в это время передернула затвор и сняла крышки с оптического прицела. Сайд шел и шел, чувствуя, как ноги начинают деревенеть. Чуть больше часа он был знаком с этой женщиной, но уже полностью подчинился ей, подчинился липкому, парализующему волю страху, который он испытывал, находясь рядом со своей новой знакомой.

Наконец он услышал, как Марина свистнула, и остановился. Банка от «Пепси» была вдавлена в глину метрах в пятидесяти от Марины. Сайд заспешил назад – к женщине с оружием в руках.

А Марина опустилась на колено и, как показалось Сайду, не целясь, нажала на курок. Громыхнул выстрел.

– Иди принеси банку, – приказала Марина.

Сайд побежал, подгоняемый тем же леденящим душу страхом. И когда он добежал до банки, то увидел – пуля вошла ровно в середину, оставив аккуратное отверстие. Он принес Марине пробитую банку. Та внимательно посмотрела и приказала нести банку назад, но установить на этот раз плашмя, донцем к ней. Что и было сделано исполнительным мусульманином.

Марина взяла длинный глушитель, который был обернут в чистую белую тряпицу, быстро навернула его на ствол карабина. Трижды выстрелила – прозвучали негромкие хлопки.

– Иди принеси.

Сайд заспешил к банке и вернулся, одобрительно причмокивая. В донце зияло одно большое рваное отверстие.

– Ну что ж, неплохо, – пробормотала Марина, надевая очки с дымчатыми стеклами.

Она сняла с карабина оптический прицел, глушитель, аккуратно разобрала оружие, заботливо, как младенца, запеленала в белый лоскут и, обвязав шнурком, вручила Сайду:

– Неси.

По дороге к машине она спросила рыжебородого спутника:

– Надеюсь, тебе заплатили?

– Да-да, заплатили, конечно же, заплатили, синьора.

– Я не синьора.

– Да-да, заплатили, госпожа…

Сайд с отчетливостью осознал – не умом, а животным наитием, – что его роль рядом с этой темноволосой женщиной – роль слуги. И чем преданнее он станет служить, тем лучше для него. Сайд и знать не мог того, что сказал полковник, лежа в постели с Мариной.

А полковник сказал следующее, и Марина это запомнила прекрасно: «Если будет нужно, дорогая, в целях безопасности, то можешь пожертвовать Саидом. И если почувствуешь, что он может навредить, – не жалей. Твое задание оправдывает любые жертвы».

Тогда Марина ничего не ответила, лишь качнула белокурой головой. Теперь же, поглядывая на Сайда, она чувствовала, что напутствие полковника, вероятно, придется исполнить.

* * *

Из ресторанчика «Сан Мигель» Сайд вышел в восемь вечера. Он сел в свой старомодный «фиат» и поехал в сторону отеля, где его ждала странная темноволосая женщина, для которой он достал бельгийский карабин и которой обязан был помогать.

Марина поджидала его на перекрестке у маленького кафе. Выставленные на тротуар пластмассовые столики были пусты; внутри кафе, за большими стеклами, сидели люди, прячась от ужасного, как они считали, зимнего холода.

Марина села на переднее сиденье рядом с Саидом.

– Куда сейчас, госпожа?

– Отель «Хилтон» знаешь?

Сайд кивнул. Марине показалось, что его борода не просто рыжая, а огненно-красная. Может быть, это отблеск рекламных огней упал на его лицо, может, так осветили фары встречного автомобиля, но зрелище пламенеющей бороды навевало жуть.

«Что это со мной? Надо сосредоточиться, а я думаю о какой-то ерунде».

Проезжая у отеля «Хилтон», Марина посмотрела на окна в номере Аль-Рашида. Света в них не было. По просьбе Марины Сайд повернул «фиат» в ту улочку, где произошла схватка с мотоциклистами, и Марина, указав место стоянки, покинула автомобиль, взяв с собой сверток, в котором лежали карабин, оптический прицел и глушитель. Сайду она приказала ждать ее возвращения, ждать сколько потребуется, хоть до самого утра.

Сайд всем своим видом выразил готовность выполнить любую волю госпожи и стремление не подвести что бы ни случилось.

Марина проникла на стройку и уже через пятнадцать минут, лишь дважды коротко осветив себе путь маленьким фонариком, заняла нужную для выстрела позицию. Марина устроилась на третьем этаже в небольшой комнате с сорванными половицами, рядом с окном, в котором не было стекол. Она развернула оружие, вытащила из рюкзака коробку с тюбиками губной помады, быстро с ними разобралась, извлекая патроны.

Приведя карабин в боевую готовность, она положила его рядом с собой. Оставалось только загнать патрон в патронник и, тщательно прицелившись, нажать на спусковой крючок.

Когда до полуночи оставалось несколько минут, к «Хилтону» подкатил лимузин. Швейцар, стоявший на крыльце отеля, бросился к машине, услужливо открывая дверцы. Из автомобиля вначале вышла длинноногая, длинноволосая брюнетка в долгополой шубе, накинутой на плечи. Марина узнала Джульетту Лорснцетти.