При всем моем расположении мне было очень трудно найти кого-то, кто мог бы взять на себя детский центр на целый день, а школа могла подождать. Администрации нужно будет оценить столько малышей, что Джейк вполне мог занять место в конце списка. В конце концов, если все будет так уж плохо в обычном классе, они знали, что смогут скорректировать ИОП Джейка в первую очередь.

Первый день, когда Джейк пошел в детский сад, был праздником для всей семьи. Вечером Майкл приготовил нам обед и поблагодарил меня за то, что я вернула нам сына. Затем наступила моя очередь выразить благодарность. Одно дело поддерживать кого-то, когда соглашаешься с ним или с ней, но совсем другое — когда согласия нет. Я знала, как трудно было Майклу сделать этот шаг. Он абсолютно и полностью был уверен, что я напрашиваюсь на большое несчастье, забирая Джейка из специализированного детского сада. Майкл в большей степени верил совету специалистов, чем мне, тем не менее он не только позволил мне рискнуть, но и оказывал всяческую поддержку.

Джейк никому не дал ни малейшего повода пожаловаться. Когда в конце сентября я зашла, чтобы выяснить, нужно ли нам встретиться по поводу его ПОП, директор согласилась, что мы вполне можем немного подождать. В ее голосе слышалось замешательство.

— Это тот самый ребенок? — спросила она как бы в шутку.

Джейк был далеко не единственным учеником «Литтл лайт», который так преуспевал. В тот первый месяц мой телефон буквально разрывался от звонков ликующих родителей из «Литтл лайт», которые проживали как в нашем штате, так далеко за его пределами. Они звонили, чтобы поделиться своей радостью и облегчением. Дети, которые, как считали врачи, никогда не стали бы говорить, не только говорили, но и посещали обычные детские сады. Дети, которые пришли с настолько серьезными поведенческими отклонениями, что вряд ли могли рассчитывать когда-либо выйти за пределы специализированного класса, посещали занятия в обычных классах. Родители, которым говорили, что их детям необходима особая программа занятий, рассчитанная на целый день, видели, как эти самые дети посещают обычную школу. Даже те дети, чьи функциональные возможности были крайне низки, требовали теперь гораздо меньше помощи, чем можно было ожидать. В тот год в Индиане было много школ, где администрация находилась в замешательстве.

Я гордилась тем сообществом, которое нам удалось создать. Мы не стали ждать, когда система придет и спасет наших детей. Упорный труд и умение подстраиваться помогли нам, и мы сделали это вместе.

Всякий раз, когда встречаю ребенка-аутиста, который демонстрирует продвижение вперед, я знаю, что кто-то неустанно борется за него. Не имеет значения достижение — научили ли его пользоваться туалетом, стал ли он снова говорить или получил свою первую работу, — я знаю, что кто-то верил в него и за него боролся.

Каждый родитель должен бороться за своего ребенка, не только родители детей-аутистов или имеющих отклонения в поведении. Каждому родителю приходится сталкиваться с трудным выбором, касающимся его ребенка на протяжении жизни, но этот выбор может не быть таким жестоким, с каким столкнулась я.

Мы можем столкнуться с физической болезнью или нетрудоспособностью, угрозами или злобными девочками, политикой юношеской бейсбольной команды или конкурсными экзаменами в колледж. Что бы это ни было, любой родитель должен встретить вызов лицом к лицу, защищая своего ребенка. Каждый из нас испытывал боль и страх, каждому приходилось призывать на помощь мужество. Мы действительно боремся за наших детей, мы поступаем так, потому что любим их. Именно эта готовность, я считаю, и делает нас родителями.

Столкнувшись со всеми этими специалистами (а современным родителям приходится иметь дело с множеством экспертов), легче всего сказать: «Что я знаю? Я всего лишь тот, кто готовит макароны с сыром». Но, как мне кажется, мой пример дал многим родителям, кто пришел в «Литтл лайт», особенно мамам, разрешение следовать тому, что, в глубине сердца они знали, будет правильным.

Я стала воспринимать свой материнский инстинкт как компас, который всегда указывает верное направление. Если ему не повиноваться, никогда не добьешься положительного результата. Во всех тех случаях, когда мой компас-инстинкт указывал в сторону, противоположную той, на которую указывали эксперты, я вынуждена была доверять тому, что называю материнским нутром. Я уверена, что, если бы Джейк остался в специализированном детском саду, мы бы его потеряли, и тот свет, который так ярко сияет сейчас, был бы безвозвратно утерян.

Как только Джейк оказался в детском саду, стало совершенно ясно, что его академические знания были гораздо выше, чем у остальных ребят.

Например, большинство его одноклассников не умели читать и, конечно, не были даже знакомы с элементарными школьными учебниками по естествознанию. Но мы с Джейком договорились, что он ни с кем в школе не станет делиться своим секретом. Мы столько сделали, чтобы он смог ходить в обычную школу, что очень хотели, чтобы он был просто одним из учеников класса. Нужно сказать, что его навыки чтения, когда он пришел в детский сад, были уровня третьего-четвертого класса, и мне кажется, что если бы мы знали точно, что творится у него в голове, конечно, увидели бы, что его уровень соответствует старшим классам школы или даже колледжа по таким дисциплинам, как математика или физика. Наши родительские обязанности на этом не заканчивались, поскольку нам с Майклом еще предстояло научить Джейка существовать в этом мире.

Миссис Хоард сдержала слово. Она дала Джейку шанс. Но Джейк был необременительным учеником, и думаю, он даже много помогал. Был ли он рассеянным? Конечно, иногда. Но он никогда не нарушал правила, что, несомненно, помогало ему оставаться всегда в поле зрения учительницы. Время от времени Джейка нужно было подгонять. В «Литтл лайт» мы никогда не строили мальчиков и девочек отдельно, но в школе было именно так. Поэтому я уверена, что миссис Хоард приходилось спокойно напоминать ему, в какой ряд становиться, наверняка далеко не один раз. Но поведение Джейка никогда не представляло собой проблему, даже когда он был глубоко погружен в аутизм. Он никогда не дрался с другим малышом, чтобы отнять трехколесный велосипед в школьном дворе к примеру, а это так часто случается в детском саду. Ему просто было все равно. Так что, когда маленький Девин и его приятель Эйдан ругались, стараясь доказать, кто из них главный, Джейк спокойно ретировался. Он с большим удовольствием играл с Кореем, они лепили из глины, но если Корей протыкал пальцем горшочек, который лепил Джейк, тот просто уходил, оставив свой горшочек Корею. Джейк никогда не выходил из себя и не начинал драку. Он был счастлив, если только никто не пытался забрать у него любимые книги о скалах и погодных системах (а это было относительно мирное занятие). Миссис Хоард продолжала ненавязчиво напоминать ему о чем-то в случае необходимости, и Джейк постепенно продолжал совершенствовать свои навыки и привыкал к рутине новой жизни в школе.

По правде говоря, у Джейка возникали трудности только тогда, когда происходило что-нибудь необычное. Вероятность того, что нас вызовут, чтобы обсудить его ПОП, не давала нам покоя, поэтому я очень постаралась подготовить Джейка к любым возможным отклонениям от привычного распорядка дня.