по его мнению, вероятность того, что он в конце концов найдется, составляет 80 процентов. Таким образом, они должны считать, что у них все еще есть 80 процентов. На что один из его коллег-менеджеров ответил: Если мы так и не получим обратно ни одного риппла, никто не скажет, что нам было разумно говорить, что у нас восемьдесят процентов риппла. Все просто скажут, что мы их обманули. Наши инвесторы обвинят нас в мошенничестве.

Подобные аргументы чертовски раздражали Сэма. Он терпеть не мог, когда ситуации, по сути своей вероятностные, трактовались постфактум как черно-белые, или хорошие и плохие, или правильные и неправильные. Его подход к жизни во многом отличался от подхода большинства людей: он был готов оценивать вероятности и действовать в соответствии с ними, а также отказывался поддаваться иллюзии, что мир был более познаваем, чем на самом деле. Пропажа Риппла напомнила ему о любимом мыслительном эксперименте. "У тебя есть близкий друг, Боб, - объяснил он. "Он замечательный. Вы его любите. Боб находится на домашней вечеринке, где кого-то убивают. Никто не знает, кто убийца. Там двадцать человек. Никто из них не преступник. Но в вашем представлении вероятность того, что Боб кого-то убил, меньше, чем у кого-либо другого. Но вы не можете сказать, что вероятность того, что Боб кого-то убил, равна нулю. Кто-то был убит, и никто не знает, кто это сделал. Теперь вы считаете, что вероятность того, что это сделал Боб, равна одному проценту. Каким вы видите Боба сейчас? Что такое Боб для вас? И нет никакого обновления: нет никакой новой информации о Бобе".

Один из ответов гласил, что вы никогда больше не должны приближаться к Бобу. Вероятность того, что Боб - святой, каким вы его всегда считали, может составлять 99 процентов, но если вы ошибетесь, вы умрете. Рассматривать характер Боба как вопрос вероятности было проблематично. Боб либо был хладнокровным убийцей, либо нет. Какую бы вероятность вы ни присвоили себе до того, как узнали правду о Бобе, после этого она покажется несправедливой и даже абсурдной. "Не существует такого предположения, которое с подавляющей вероятностью было бы примерно верным", - говорит Сэм. "Боб либо совершенно беспорочен, либо гораздо более виновен". И все же приписывание вероятности характеру Боба было, по мнению Сэма, единственным способом рассуждать о нем или вообще о любой неопределенной ситуации. "Недостаточно просто сказать: "Боб - не тот человек, с которым я хотел бы быть рядом". Так какова вероятность того, что вы скажете: "Ладно, я буду держаться от Боба подальше, пока все не разрешится"?" - говорит Сэм. "Это просто умопомрачительно. Сейчас нет такого способа справиться с Бобом, который был бы справедливым". Неопределенность жизни часто насмехается над вероятностным подходом , но, по мнению Сэма, другого подхода просто не существует. "Многие вещи похожи на Боба", - сказал Сэм. "Я думал, что Ripple - это как Боб. Мы либо получим его обратно, либо нет".

К началу апреля другие руководители Alameda Research перестали интересоваться мысленными экспериментами Сэма. "После торговой паузы я ожидал от Сэма новых сведений, а он их не сообщил", - сказал один из них. "Типа: "Эй, у нас большая проблема. Мы не знаем, где деньги. Но мы знаем, что у нас их не так много, как мы думали". Все устали от упрямого нежелания Сэма управлять кем-либо. Они все стали бояться, что он мало беспокоится о том, где именно находятся их деньги. Они совершали двести пятьдесят тысяч сделок в день, и их система каким-то образом теряла или не регистрировала большое их количество. Среди множества проблем, к которым приводило их небрежное ведение учета, была и сложность подачи честной налоговой декларации. "Как мы пройдем аудит, если упустим десять процентов транзакций?" - спрашивала Тара. Пропажа Ripple стала последней каплей. "Перспектива потерять пару сотен миллионов долларов, которые в противном случае пошли бы на решение мировых проблем, казалась очень серьезной", - говорит Бен Уэст. В сложившихся обстоятельствах они считали безумием продолжать торговлю, но Сэм настаивал на своем. Криптовалютные рынки не могли долго оставаться неэффективными. Им нужно было заработать, пока светит солнце.

Солнце, к сожалению, воспользовалось этим моментом, чтобы спрятаться за тучи. После того как цены на криптовалюты упали в феврале, азиатский ажиотаж утих, и разрыв в ценах на криптовалюты между азиатскими и американскими биржами исчез. В то же время, когда пропал Ripple, торговые прибыли превратились в торговые убытки. В январе они получали по полмиллиона долларов прибыли в день, торгуя капиталом в 40 миллионов долларов; в феврале, имея в четыре раза больший капитал, они теряли по полмиллиона долларов в день. Помимо общей тревоги по поводу его безрассудства, члены команды менеджеров не были совершенно едины в своем мнении о Сэме. Тара уже давно решила, что он нечестен и манипулирует людьми. Бен по-прежнему считал его благонамеренным, но ужасным в своей работе. Но все они чувствовали себя на самоубийственной миссии. "У меня был разговор с Тарой и Питером [Макинтайром, другим руководителем], - вспоминает Бен, - мы обсуждали, как помочь Сэму, и разговор перешел на другое: Как нам избавиться от Сэма?"

Как и все остальное в Alameda Research, эта попытка других руководителей фирмы избавиться от Сэма оказалась сложной. Начнем с того, что Сэм владел всей компанией. Он выстроил все так, что ни у кого не было собственного капитала, только обещания его получить в будущем. На напряженном совещании остальные предложили выкупить его, но за малую толику того, что, по мнению Сэма, стоила фирма, и это предложение было снабжено дьявольским мелким шрифтом: Сэм останется ответственным за все налоги с любой будущей прибыли Alameda. По крайней мере, некоторые из его коллег, эффективных альтруистов, стремились разорить Сэма, почти как служение человечеству, чтобы ему никогда больше не разрешили торговать. "Казалось, он очень жалеет себя", - писал Бен о Сэме после встречи. "Я напомнил ему, что все остальные в компании пожертвовали огромным количеством".

Входите к Нишаду. В своем отношении к другим Нишад был почти болезненно внимателен - из тех, кто, высказав свое мнение, уточняет его четырьмя разными способами, чтобы убедиться, что не обидел. В любом споре он мог увидеть достоинства обеих сторон. И, как бы ни был он молод, теперь ему досталась нелегкая роль буфера между Сэмом и людьми, которые, возможно, не до конца понимали Сэма - в общем, всеми, кроме Гэри. "Думаю, это произошло потому, что я отдаю предпочтение человеку, а не работе, а