Судно шло полным ходом, уже порядочно удалившись от испанского берега.

– Вот сука, – процедил я сквозь зубы. – Даже с часом выхода обманул!

План побега летел в тартарары. Надо же, как легко нас провел сподвижник Баталова! Мы тоже хороши, повелись на развод, аки малые дети…

Усевшись на койку, я нащупал висевшие на спинке стула джинсы и вынул из кармана сотовый телефон – последнюю ниточку, связывавшую меня с Россией, с оставшимися там людьми, да и вообще со всем внешним миром. Оживив экран, быстро отыскал в контактах номера Горчакова и принялся названивать на оба телефона. Я ужасно торопился, потому как сигнал устойчивого приема мог исчезнуть в любой момент…

Глухо. Генерал опять отмалчивался. Или был не в состоянии ответить.

– Куда же вы запропастились, дорогой Сергей Сергеевич? – прошептал я, засовывая телефон под подушку. Чуть позже попытаюсь дозвониться в последний раз. А после Гибралтара аппарат станет бесполезной игрушкой.

Натянув джинсы, я отправился извещать товарищей о провале нашей затеи…

Вернувшись в каюту, снова лег в постель и пару часов ворочался на неудобном матраце. Изредка вставал, подходил к иллюминатору и смотрел на проплывающие вдали огни южного испанского побережья. В верхней части экрана мобилы прощально мерцала последняя черточка возле значка антенны, означающая минимальный уровень сигнала, и я с отчаянной настойчивостью набирал два заветных номера, цифры которых успел выучить наизусть.

На траверзе городка Тарифа сигнал окончательно пропал. Я зашвырнул телефон подальше и улегся в постель с твердым намерением уснуть…

Однако отключиться не получалось. Пожалуй, впервые в жизни мне пришлось выйти в море, толком не зная предстоящей задачи, а главное, испытывая дичайшее недоверие со стороны руководства экспедиции.

«Либо мы не сработаемся, либо…» – медленно проплыла в голове последняя внятная мысль.

С ней я наконец и погрузился в сон…

Атлантический океан,

борт теплохода «Фурия»

Настоящее время

Следующим утром мы встретились с Тимуром в кают-компании за завтраком. Его опричники, как всегда, топтались у входа и при моем появлении почтительно расступились.

– Чегой-то они? – удивились мои товарищи.

– Последствия разъяснительной беседы на тему «Правила хорошего тона», – проворчал я, вторгаясь в пределы столовой.

Тимур, как ни в чем не бывало, поздоровался и продолжил негромкий разговор с сидящим рядом капитаном. Мои ребята, слышавшие вчера о времени выхода в море, недовольно посматривали на кавказца.

– Спокойнее, граждане, – шепнул я коллегам. – Для него соврать что под водой пописать. Сами говорили о полном недоверии, а теперь удивляетесь…

Между тем Гибралтарский пролив остался далеко за кормой. Атлантика встретила сильным и весьма прохладным ветром. После ласкового и теплого солнца южной Испании в открытом океане показалось неуютно. Впрочем, нам было необязательно торчать на палубе и вкушать сомнительное удовольствие от резко изменившейся погоды.

– Если чайки летают жопами вперед, значит, ветер усиливается, и грядет шторм, – подметил Георгий.

Немного поглазев на скрюченных и замерзших испанских матросов, отчасти напоминавших пленных немцев под Сталинградом, мы разошлись по каютам…

«Фурия» действительно попала в приличный шторм и, сбавив скорость, боролась с высокими волнами, медленно продвигаясь на юго-запад. Мы сидели по каютам, попивали крепкий испанский ром, спали и гадали, в каком районе Атлантики придется спускаться на глубину.

Тимур и его команда не беспокоили и ни разу не появились на нашем небосклоне. Это было неудивительно – куда бы мы делись с корабля в открытом море, да еще во время шторма?

Пару раз в день мы поднимались по заблеванному трапу в кают-компанию и поглощали то, что сумел приготовить в условиях дикой качки местный кок. В общем, валяли дурака, покуда предоставлялась такая возможность…

На шестой день, когда за кормой осталось не менее двух тысяч миль, погода наладилась: ветер утих, небо просветлело, волнение моря улеглось до приемлемых полутора баллов. Улучшилась и видимость – теперь горизонт обозревался миль на пятнадцать-двадцать, что позволило заметить идущее далеко впереди большое гражданское судно. То ли сухогруз, то ли танкер – из-за приличной дистанции мы определить не могли.

– Идет точно нашим курсом, – констатировал Георгий.

– Или мы висим у него на хвосте, – поправил я, поплевывая за борт.

– С какой стати? Думаю, наши курсы до какой-то точки просто совпадают, а дальше разойдемся – каждый в свою сторону…

– Ага, прям как в море корабли! – хохотнул Игорек.

На том наш разговор о шедшем впереди судне закончился. Пора было заняться делом.

Ранее, находясь в командировках на гражданских судах и кораблях ВМФ, мы регулярно осматривали гидрокомбинезоны, толстый многослойный материал которых мог пострадать при резких перепадах температуры. Баллоны со смесью также требовали периодической проверки. Исходя из этой полезной традиции, я отправился к Тимуру за ключом от «склада» с нашей «снарягой»…

У каюты околачивалась парочка его кавказских подельников. Здесь, в открытом море, им не было нужды прятать оружие под полами легких ветровок – рукоятки здоровенных «беретт» вызывающе торчали из-за их ремней.

Увидев меня, они молча посторонились.

Дважды стукнув по косяку, толкнул дверь люксовой каюты. Кавказец явно не ждал гостей и сидел за столом, склонившись над картой.

– Да, – недовольно буркнул он и повернул голову: – А, это ты, Аркадий! Заходи, присаживайся… – Быстрым движением накрыл карту журналом и поднялся навстречу. – Как твои ребята перенесли шторм?

– Нормально. В наш отряд не могли попасть те, кто не переносит качку.

– Да-да, я пока еще забываю, с кем имею дело, – наигранно засмеялся Тимур. – Выпить хочешь?

– Попозже. Надо бы проверить снаряжение.

– Зачем? – удивленно вскинул он густые брови. – У двери стоит круглосуточная охрана – я лично контролирую их несколько раз в день.

Пришлось кратко излагать прописные истины, о сути которых выходец с Кавказа не догадывался.

Выслушав мои доводы, он согласился:

– Пойдем, я провожу…

Мы спустились на жилую палубу, прошли извилистыми коридорами к «складу», где он отодвинул в сторону сменного охранника, открыл замок и, запуская меня внутрь, спросил:

– Сколько тебе нужно времени?

– Минут десять-пятнадцать.

– Хорошо, я подожду. Приступай…

Провозившись четверть часа с проверкой снаряжения, я не переставал удивляться атмосфере подозрительности и недоверию, в которую нам довелось вляпаться…