Светлана держит кулаки, бабушка Вера нервно теребит панаму внука, а сам Федор то и дело бегает к экрану, выискивает голубую папину шапочку. Вот она мелькнула, в кучной группе лидеров.

– Не удивляйтесь этой толчее. Видите два буя в метрах ста отсюда, они как игольчатое ушко, через которое надо буквально протиснуться, чтобы оказаться на просторе речной волны, – познаю я из ее рассказа. – Все разом не проскочат, вот и разворачивается сразу после старта битва за позицию, порой с откровенными драками, да такими, что синяков не сосчитать на теле.

Действительно, на глазах сопровождающих заплыв на катамаранах арбитров пловцы, не стесняясь, откровенно локтями расталкивают друг друга, пробивая себе фарватер. Особенно напорист тунисец, он, будто хоккеист с клюшкой, ловко лавирует между соперниками в поисках победной лазейки.

– Эта акватория не для марафона, – слышу от Светланы неожиданное для меня известие. – Это же не открытая вода, а замкнутое пространство вроде бассейна, только огромного по размерам. Тут нет волны, как на море, которая тебя захлестывает, мешает дыханию. И температура, наверное, градусов 18–19, вот сегодня солнце с утра светит, воду явно подогрело, а для Володи привычно не больше 16. Он всю жизнь тренировался именно в спартанских условиях, а тут тепличные.

– Все решится на последнем круге, – авторитетно подключается к разговору бабушка.

И ведь права оказалась. Тот самый парень из Туниса все-таки выискал лазейку для решающего спурта и победного финиша. Дятчину не удалось на сей раз попасть в призеры. Глядя на Федю, я подумал, слезы ручьем брызнут из детских глаз, а он: «В следующий раз папа обязательно выиграет».

– А что, силы еще есть, – улыбнулся Дятчин. – Раз сын так уверен во мне и считает, что я в следующий раз должен выиграть, надо уважить пацана.

* * *

А теперь с туманного Альбиона перенесемся в Германию. Мы мчались по не очень загруженному автобану, не стесняя себя в скорости, но, как говорится, в пределах разумного. За Ганновером, однако, ее пришлось резко сбросить – начинался довольно затяжной участок реконструкции дороги. С обочин через переднее стекло к нам в салон то и дело заглядывала забавная красная рожица. «Что это означает?» – спросил я водителя.

– Она злится вместе с нами на испытываемые неудобства в связи со снижением скорости, потому и багровая от ярости.

Километров через двадцать цвет рожицы поменялся на желтый, что символизировало, по словам водителя: еще немного терпения, скоро все кончится. И действительно, еще через десяток километров, с завершением дорожных работ и въездом на прежнее широкое полотно автобана со знаком «150», нас уже встречала улыбающаяся зеленая мордашка: пожалуйста, господа, жмите на педаль, только будьте предельно осторожны.

А торопились мы в Кельн, на праздник, который я точно, в переводе с немецкого, назвать не могу, да это и неважно, пусть будет – День города. Основные торжества развернулись на воде. Широченный Рейн был условно поделен на дорожки и по ним скользили – не то, что по Темзе два экипажа из Кембриджа и Оксфорда в многолетней железной схватке, – а сразу целых десять восьмерок. Перед ними же соревновались одиночки, двойки и четверки, словом, весь набор «академического» весла. Их сменили байдарочники и каноисты, умело на своих юрких лодках справлявшиеся с набежавшей от поднявшегося ветра волной.

А ведь когда-то и мы на базе знаменитой московской «Стрелки», где вырос трехкратный олимпийский чемпион Вячеслав Иванов, организовывали такие водные фестивали под звуки оркестра фабрики «Красный Октябрь». Сейчас, к сожалению, нет ни «Стрелки» (фактически уничтожена), ни праздников. Грустно…

* * *

В Геттингене, небольшом и очень уютном городке в Южной Саксонии, меня удивило другое. Нет, даже не то, что он известен на весь мир своим университетом имени Георга Августа; здесь преподавал математику и астрономию Гаусс, первым получил чистый алюминий еще в 1827 году Вёлер, изобретал свое оружие фон Браун, учился даже Мао Цзе Дун, а всего за последние сто лет здесь жили, работали и работают ныне более 40 лауреатов Нобелевской премии. Это все, конечно, интересно. Поразило иное: на специальной парковке у вокзала ждали своих владельцев, как мне сказал дежурный, четыре тысячи (!) велосипедов. Но это не все. Помимо площадки под открытым небом еще для них двухэтажный гараж соорудили.

Здесь мне поведали такую «байку». Сейчас едва ли не каждая встреча компании (особенно молодежной) за бокалом обожаемого немцами пенистого напитка начинается с вопроса: «А ты бегаешь?» Бег и велосипед превратились в Германии в культ, повальное увлечение, прочно вошли в плоть и кровь немцев, от мала до велика. После нескольких дней наблюдения поймал себя на мысли, что не мозолят глаза курильщики, куда-то ветром с северных морей сдуло их с улиц. Внутри пробудилась белая зависть, когда вспоминал про свои вечерние прогулки по родной Москве: навстречу то и дело попадалась дымящая публика, причем преимущественно молодая; сигарета во рту как некий атрибут вызова и самоутверждения среди сверстников. Давайте-ка, друзья, изменим образ жизни. Вам же на пользу, дольше проживете на белом свете, радуясь ему.

Саранск в начале осени благоухает зеленью и цветами, аккуратен, опрятен, словно примеряет на себя немало из того, что написал Пушкин в посвящениях граду Петра. Кстати, такого памятника великому поэту, как здесь, я не видел нигде. Живой Александр Сергеевич, полный сил и энергии, вот-вот начнет читать свои стихи гуляющим в парке людям. Каждый раз, когда в насыщенной программе международного форума «Россия – спортивная держава» появлялись небольшие «окна», я старался побродить по этому очень уютному компактному, дышащему какой-то особой добротой и гостеприимством городу. Меня тянуло к соседствовавшему с Домом республики комплексу, объединявшему в одно архитектурное целое воинский Мемориал, Вечный огонь, Музей боевой и трудовой славы. Мордовия с населением чуть более одного миллиона человек потеряла в годы Великой Отечественной войны каждого своего седьмого жителя. Чтобы высечь имена погибших, причем только тех, кто ушел на фронт из Саранска, понадобилось 10 огромных гранитных стел, каждая, наверное, высотой около 15 мет ров. Маленькая республика взрастила на своих крестьянских плечах 108 Героев Советского Союза, 23 полных кавалера ордена Славы и 6 Героев России! И как же здесь чтят их память!

Напротив, наискосок от комплекса, возвышается величественный Кафедральный собор святого праведного воина Феодора Ушакова. Чуть правее его, из Дворца бракосочетания под дружные возгласы и мирные выстрелы шампанского одна за другой вылетали птицами счастья только что народившиеся и готовые вить семейное гнездышко новые молодые семейные пары. Насладившись звоном бокалов, они потом всей своей праздничной компанией переходили улицу и в полной тишине, будто объявлена минута молчания, аккуратно раскладывали розы, тюльпаны и гвоздики у подножья монумента героям.

Я, признаться, с трепетом наблюдал за этой церемонией, чувствовал в ней не просто привычный ритуал, а тесное переплетение времен и поколений. Увиденное поднимало настроение, вызывало внутри клокот радости и гордости за этот небольшой уголок нашей великой России, один из городов, заявленных на проведение чемпионата мира-2018.