ходил за травами… — Вот сейчас было интересно. Она воспользовалась мной выходит? Дурачком-новичком во имя сбора редких трав, мол «Призыватель же! Справится!» или что? Ни черта не понимаю…

— Пойду в ту сторону, — указываю на дальний конец островка, там мы не были во время сбора трав, — может, что и увижу. — Бриде надо время на переодевание обратно в свое. А я осмотрюсь повнимательнее.

Следы волков в кустарнике нашлись легко, много ломаных веток, и трава измята, именно отсюда выбегали сынуля и мать, окружать хотели, пока отец нас отвлечь пытался. Кусты плотные, до самого среза болота идут, не обойти. Как они тут пролезли? Обхожу заросли длинной в десяток метров от края до края, ветки поломаны, но прохода нет. В болото лезть? Слегу с собой прихватил от костра — потыкал у берега и ахнул, тропка к острову с которого бой начинали, есть, а в сторону, вокруг зарослей нет. Сразу провал на глубину. Ну и черт с вами! Вырублю пару кустов к чертям собачьим, а там поглядим. Ветки кустарника поддались ударам лопаты легко и непринужденно, когда подошла Брида, удалось наметить туннель в зарослях. Двадцать минут поочерёдной работы, и мы проползли на другую сторону широченной полосы кустарника. Настоящая живая изгородь. Но ничего даже близко похожего на логово волков здесь не нашлось, места очень мало, узкая полоска суши десять на два метров. Единственным вариантом была идущая от центра полоски вглубь болот тропинка из множества поросших травой кочек, на одно из оных торчит гнилой ствол деревца со слабенько болтающимся на низкой ветке куском темно-синей ткани. А дальше кочки упираются в гряду островков, особенно выделяется из них ближайший, с завалившимся толстенным деревом. Чем не укрытие?.. Переглянулись с орчихой и рискнули совершить вояж до намеченного места, благо кусок ткани намекал: «Здесь есть на что посмотреть!»

— Вы нашли секрет: «Логово Волков». Получено 200 опыта. — Только ступил на островок и получил оповещение. Ура-ура! Опыт за поиски секретов — приятно и полезно. Прошлый поход дал мне убежище, кое-какие припасы и керосиновую лампу. А здесь под древом сим… Да что бы тебя через качели… Гора костей, черепов, обрывки ткани, и все в разной степени «чистоты» ошметки гнилой плоты, вонь, грязь…

— Почему я не удивлён? — Бормочу под нос, отворачиваясь от этого кошмара. Очередного в моем безумном путешествии в компьютерной игре кошмара. Так выглядит война? Геноцид? Игроки кто из-за монитора на это всё смотрят рады? Поражены? Не чувствуют они смрада, зловония смерти. Может это мой личный ад?

— Я же говорила, что найдем чего-нибудь! Иди сюда, amigo, не бойся. — Какая отвага, а может привычка. Там прямо у горы костей присела и уже копается. — Adios mis amigos…[45] Это были члены Революционного Совета, ушли пару недель назад, — указательный палец тычет в сторону кучи костей и обрывков синей и зеленой тканей, — за травами и в поисках ушедшей три недели назад группы, — слева от кучи черепа светлее и кости с уже почерневшими остатками мяса. — Волков было больше, семь или восемь, очень много следов и лёжки под деревом, вон там, справа, совсем большие. А мои товарищи их хорошо проредили, славно отдали свои жизни…

Из кучи мусора на свет появилась железная горжетка подобная той, что видел у Везова. Глубокие следы когтей в районе среза у горла.

— Венц Везов, фейерверкер. — На обороте горжета красивым готическим стилем написано имя и звание. Брида прочитав, обращает взгляд на меня. — Сын Цвейга. Pobre chico…[46]

Сплошная чертова трагедия этот игровой мир, эти Изгнанники. Кто придумал такие ужасы бедным страдальцам?

— «Место упокоения сына вице-фельдфебеля Везова найдено! Сообщите отцу о гибели сына»

Трофеи из кучи костей я уже собирать не хотел. Ушел обратно к краю островка, и сел на сырую землю вглядываясь в глубину смурных болот. Будь я сейчас пред монитором вышел бы, наверное, из игры с одной мыслью: «Да почему для этих Изгнанников всё так плохо-то?!» Потом настрочил пост на форуме разработчиков с кучей вопросов и возмущения. Пообщался с друзьями, кто со мной играет в эту «Эпоху» и решил либо нового персонажа в других условиях заводить, или вовсе не играть. Добавить надо к этому БЫ, ибо нет такого выбора у меня. Рефлексировать надо потихоньку завязывать, уже ведь решал — бороться от и до. С такими вещами не раз столкнусь, если уже за прошедшие несколько дней накал страстей только усугублялся. Всё чаще моральный аспект проблемы тяготит, мясо и кровища дело… не столь влияющее. Я ребенок поколения компьютеров и игры меня выдрессировали неплохо. Да только от моральной части все же давление велико, грань нереальности размылась, или вовсе отсутствует, лишь усилием мыслей понимаю — предо мной не живые разумные существа, а программа. НО как это тяжело.

— Тяжело по-первости на такое смотреть, осознавать, si. — Брида опустила на землю два больших свертка и села рядом. — Все очень сильно переменилось в наших жизнях за очень короткий срок. Несколько месяцев назад я жила в большом колониальном городе в своем доме, хорошая работа приносила достаток, рядом был муж, мы планировали детей. А потом я в одном платье и с чужим ребёнком за руку бегу в болота прочь от стреляющих в спину соседей и солдат моей армии. И с каждым днём было всё хуже и труднее, что есть и пить, где спать, как жить? Таким меня уже не испугать. — Кивает назад, на останки погибших. — Рогатый Бог больше не отвечает на мольбы, не дарует свою силу и удачу, а вот те, кто рядом — отвечает, и не на мольбы, а на просьбы. И я отзываюсь. Кровь орхас кипит в моих венах. Я воин по праву рождения. Меньше жалеть себя, больше трудиться, сражаться. Только вместе мы выживем, отстоим свое право быть, amigo! — Улыбка искренняя, взгляд добрый. Она, правда, верит в то, что говорит. Это вдохновляет.

— Спасибо. Я чувствовал… все еще чувствую себя потерянным, мне все незнакомо, и все очень тяжко здесь, у вас. Но надо бороться. — Рывком встаю на ноги. Отринуть терзания, пора двигаться вперёд! — Похороним останки погибших? Не дело это так их оставлять…

— Orale![47] — Орчиха звучит довольной.

Копали общую могилу, по сути, не очень глубоко рытвину, грунт сырой, на полутора штыках лопатки вода просачиваться начала. Самыми чистыми и сухими обрывками ткани стали перекладывать кости и черепа полутора десятков погибших — клыкастые, или рогатые, или почти звериные, всех размеров и мастей. Беда объединила Изгнанников, но не