научила жить без божественной поддержки. Ничего, научимся! Все вместе научимся. Или всех так же прикопают на болотах.

Закидали останки землей да пластами дерна да воткнули найденную под кучей останков ржавую саблю с надломанным лезвием, примотали десяток разноцветных обрывков ткани на эфес и получили такой простой могильный знак. Сняв каску с головы, постоял с минуту, мысленно говоря спасибо тем, кто погиб, волков они проредили, нам шанс дали, а так не стало бы нас, как пить дать не стало. Достал из кармана пистолет, зарядил в ствол один патрон и дал поминальный салют, заслужив удивлённый взгляд спутницы:

— Воинская традиция моей Родины, отдавать почести погибшим в бою салютом. 

Глава 9. Нехорошее предчувствие.

В лагерь возвращался в смешанных чувствах — погибших хоронили, но отомстили за их смерть. Странные ощущения.

Шли всё же не без отдельных казусов. Чутка заплутали, сказывалась усталость. Зато Бриде удалось подстрелить пару тетеревов, да крупных таких. В остальном без особых приключений и событий.

Близ лагеря нас встретил секрет остроухих альвов, один из которых выглядел совершенно иначе, чем его коллега в красном мундире — пред нами стоял классический матрос в брюках-клёш, голубой гюйс на шее, рабочий бушлат перехваченный на животе кожаным ремнём с подсумком для патронов, и залихватски заломленная бескозырка с золотыми буквами «AGS Mallorn». Откуда здесь мореман взялся-то? Хотя, неразбериха ведь лютая была ежели припоминать суть Изгнания, вот и прибился. Ах да, упоминали же некого коммандера, звание флотское, экипаж свой вывел, молодец. Долго держать на посту нас не стали, признали Бриду, про меня тоже слышали, пропустили.

— Держи, — ни с того ни с сего орчиха протянула мне одну из собранных ею в логове волков сумок, — держи, не смотри так. Мертвым это всё уже ни к чему. Там щиток Венца, передай отцу, и про волков расскажи. С остальным как поступать, решай сам, это твоё по праву. Adios! Увидимся завтра. — Не давая даже единого шанса ответить, собеседница рванула вправо, в сторону от фильтрационного лагеря. Вот как это понять-то?! Зачем? Почему она так? Мне теперь идти вице-фельдфебелю про гибель сына рассказывать? Ну, удружила…

— А-а-а! Была, не была… — Махнув рукой, решительным шагом направился к видневшимся впереди палаткам. Управились мы с орчихой не так что бы быстро, но время было уже где-то в районе трёх часов дня, солнце светило, сквозь кроны деревьев высвечивая редких обитателей лагеря. К казарменным землянкам шел с тяжелым сердцем, Везов пусть трижды программа, но ему прописали сына, и думаю, эмоции могут быть соответствующими. У входа меня притормозил удивлённого вида ланс-капрал-альв 15 уровня:

— Я видел вас вчера, soldier, но сейчас вам сюда нельзя.

— Товарищ ланс-капрал, могу я увидеть вице-фельдфебеля Везова? У меня важно послание для него. — На вполне уважительное обращение я готов был отвечать не меньшим.

— Сожалею, но он сейчас отдыхает. — При этом видно его размышления. «Важное послание» не шутка, тем более от только вчера прибывшего новичка коего даже в казарму запустили. — Но вижу, что это важно, сейчас я его позову. Фадерик, подмени меня. — Из-под полога землянки выскочил второй альв без звания, 11 уровня, на ходу накинув пробковый белый шлем, он молча встал по стойке «смирно» прижав винтовку к бедру даже не замечая моего присутствия.

Когда ланс-капрал ушел я вскрыл сумку в поисках горжета, инвентарём она не являлась, так что искать пришлось физически. Переплетение десятков иконок вызвало раздражение, пришлось выцеплять предмет на ощупь. А с прочей мешаниной потом разберусь. Интересно, что мне там Брида насобирала?..

— Soldat… Эм-м-м, красноармеец Иван? У вас что-то срочное раз меня разбудили? — Помятый и растрёпанный Цвейг в белой нательной рубахе и таких же брюках стоял босиком глядя на меня. Удивлённо и растерянно. Взгляд скользнул на удерживаемый в руках горжет, и глаза стали стремительно терять живой блеск. — Mein Sohn…[48] - Ему не потребовалось говорить откуда и почему у меня сей предмет. И уж тем более кому он принадлежал. Он всё прекрасно понял без слов. Передавая расцарапанную когтями вещь его сына, я всё же заговорил:

— Это было семейство Серого Волка. По следам в логове их было семь или восемь, но благодаря Венцу и его бойцам нам с Бридой осталось одолеть всего троих во главе с самим Серым Волком. Ваш сын и его товарищи отмщены. Мне очень жаль. — Больше слов я не находил. Спирта бы дать ему, и самому пригубить в память о павших. Вспомнилось еще кое-что важное. — Мы похоронили всех чьи останки нашли в логове в братской могиле. Если бы у меня была карта, я мог бы…

— Ты говоришь, Серый Волк убит? — Нотки стали и ярости прорезались в голосе солдата. — Как вы его убили?

— Сожгли. Закидали бутылками с керосином. А прежде убили его волчицу и щенка. — Почудилось, что именно слов о жестокой смерти проклятой твари жаждал услышать Везов. Иного в страшном взгляде его я не прочитал.

— Задание «Волку волчья смерть» завершено. Получено 1000 опыта. Ваши действия находят отклик в Фильтрационном лагере. Ваши действия находят сильный отклик у вице-фельдфебеля Везова.

— Выполнено секретное задание «Последний путь». Получено 500 опыта. Ваши действия находят очень серьезный отклик у вице-фельдфебеля Везова. Вас отныне воспринимают как друга. Получен предмет:

«Конспект из учебника «Разведка стрелковых подразделений»: Сбор сведений о противнике.».

— Заданий для завершения базовой части квеста «Доверие отверженных»: 2

Разговор закончился, слова излишни, остались лишь эмоции. Везов глядя на горжет ушел в казарму под сочувствующие взгляды альвов, я же отправился искать сатира и его брата, надо отдать травы. Переключение мыслей на новую работу снимет эмоциональное напряжение. Ликона не нашел, но брат его, высокий и достаточно крепко сбитый, но сейчас болезненно бледный и шатающийся нашелся у моей палатки, но шел он не ко мне, а, видимо в сторону местного санузла.

— Помочь? — Нахально окликать дело совсем неприлично, лучше обратиться с предложением помощи. Зовут его Лео Альбино, 14 уровень — удобно все же сразу видеть имя, запоминать нет нужды.

— Ах, господин Иван! — Бледный сатир обернулся и постарался улыбнуться. Выглядит изможденным, щёки впалые, глаза большие. Истощение на лицо, и на лице. — Простите, товарищ… Брат говорил. Я хотел…

— Я провожу вас, и не спорьте. — Подхватив под руку болезного, получил слабую улыбку в ответ, и нескрываемое выражение стыда — Туда? — Киваю в сторону санузла, ежели его так можно именовать. Вновь стыдливый взгляд сатира.

— Как брат и говорил, вы добры к незнакомцам.

— К товарищам по беде. — Так сложилось