съёмок клипов. Например, на одном из снимков Мари сидит на кровати, а над ней нависает Юнас Окерлунд с камерой.

– Юнас очень много значил для меня и Roxette. Он стал режиссёром многих наших видео. Эта фотография со съёмок «I Wish I Could Fly». Ему удалось передать то чувство, когда вдруг просыпаешься ночью и никак не можешь отличить сон от реальности. Путаешься в мыслях. Вот какую атмосферу он создал при помощи своих кадров! В этом клипе я лежу на чёрных простынях и пою.

Я рассказываю Мари о поклоннице Пауле, которая недавно написала мне и поделилась переполнявшим её счастьем от того, что Мари наконец захотела поведать о своей жизни, хотя всегда старалась как можно меньше говорить о семье и вообще о чём-то личном.

Мари не привыкла изливать душу. Частично, наверное, потому, что в принципе-то не слишком любила интервью. По её собственным словам, с журналистами она чувствовала себя неуютно. Да и пресса порой слишком много себе позволяла.

– Мне приходилось скрывать некоторые вещи и молчать, – говорит Мари. – На пике славы Roxette внимания к моей персоне порой было чересчур много.

Защитить личные границы представлялось ей особенно важно в самые трудные моменты жизни. Например, во время болезни, когда с Мари, казалось, вообще ни на минуту не спускали глаз. Да и в других случаях – скажем, когда Юсефин ещё не было и двух месяцев, и она подхватила респираторно-синцитиальный вирус. Всё было настолько серьёзно, что Мари и Микке даже ночевали с дочерью в больнице.

– Дверь в нашу палату была стеклянной, и в итоге нам пришлось её заклеить. Люди просто подходили и пялились на нас. А потом в палату стал заглядывать персонал, чтобы узнать, как мы. Конечно, они это делали без задней мысли, но мы чувствовали себя беззащитными и не могли понять, кто есть кто и что им всем нужно.

А ещё от внимания людей всегда приходилось страдать на борту самолёта. В полёте хочется всего-навсего остаться наедине со своими мыслями, чтобы несколько часов тебя просто не трогали. Но интерес проявляли не только пассажиры: среди бортпроводников тоже было немало поклонников Roxette. По словам Мари, они довольно часто просили автограф.

– Сейчас, конечно, стало спокойнее, – рассказывает Мари. – Но было время, когда нам казалось, будто мы у них в заложниках. И всё же я невероятно признательна своим поклонникам. Они очень много для меня значат. Они добры, полны любви и готовы поддержать в любую минуту.

Я помогаю Мари поднять ещё две огромные коробки с фотографиями. В первой – в основном фото эпохи Roxette. Я тут же нахожу весьма любопытный снимок: какой-то человек, одетый как Рональд Макдональд, лежит на полу. Над ним склонились несколько мужчин, с виду напоминающих директоров звукозаписывающих компаний, а также Мари, Пер – и Тина Тёрнер!

Мари поясняет: это рекламная кампания, которую затеял «Макдоналдс» и в которой принимали участие Roxette, Тина Тёрнер и Элтон Джон. В те времена люди только-только научились скачивать музыку, и надо было как-то популяризировать старые добрые диски. И тогда придумали вот что: альбомы этих трёх артистов продавали по сниженной цене, а выручка от продаж шла на благотворительность.

– Когда к Roxette пришла мировая популярность, – продолжает Мари, – мы вдруг начали встречать других звёзд. Мы тоже стали принадлежать к этой когорте. Такое действительно трудно осознать. Иногда приходится даже ущипнуть себя, чтобы убедиться: это не сон. И тогда случаются, казалось бы, совершенно невероятные истории: скажем, во время той рекламной кампании Тина Тёрнер пригласила нас к себе на ужин.

– У неё потрясающий дом, и мы прекрасно провели время. Кстати, Тина тоже думала, что Roxette – это только я. Помахала мне и сказала: «Эй, Роксет, идика сюда, присядь!» До Пера ей вообще не было никакого дела. Мы знали, что ей через многое пришлось пройти. На её долю выпало немало тяжёлых испытаний. Помню, мы заговорили о тренировках и почему-то упомянули Мика Джаггера. Она пробормотала что-то вроде: «Сколько бы он ни бегал, убежать от себя не получится».

Тем временем Мик Джаггер, по мнению Мари, – это человек, встреча с которым стала одним из важнейших событий в её собственной жизни.

– Сидели мы как-то с Микке и одной знакомой парой в ресторане «Шёмагасинет» в Гётеборге и ждали, пока подадут ужин. И вдруг меня кто-то хлопнул по спине. Я обернулась, а передо мной – Мик Джаггер. Сказал, что просто хотел поздороваться. Неподалёку я увидела Томаса Юханссона; он помахал мне и улыбнулся во весь рот. И тут стало ясно: это его рук дело. Не помню, что я тогда говорила, в основном мы с Миком обменялись какими-то общими фразами. Я рассказала, что мы собираемся на их концерт, а он ответил: «Не забудьте зонтик».

В тот вечер Гётеборг буквально залило.

– Я чуть не умерла от восторга, ей-Богу, как малое дитя! Это один из моих кумиров, я ведь выросла на его песнях!

Мик Джаггер – её идол. Но Мари вспоминает и кое-что ещё:

– Боже, какой он был маленький! Похоже, все великие люди небольшого роста!

Когда Мари с семьёй отдыхали в Таиланде, в их отеле жил Ронни Вуд.

– Он просто подошёл и поздоровался! Он узнал меня! Один из «роллингов» счёл меня известной певицей, которая к тому же ему нравилась! Я чуть не лишилась чувств. Такое примечательное, но при этом такое странное событие…

Из фотографий Мари со знаменитостями мы выбираем те, где представлены Тина Тёрнер, Bee Gees и Элтон Джон.

Кстати, последнего Мари встретила в Стокгольме, куда он приезжал за наградой «Polarpriset»[92].

– Журналисты хотели сфотографировать нас вместе. Он оказался очень приятным человеком, но не помню, обсуждали ли мы что-нибудь эдакое.

– На пике популярности Roxette мы часто сталкивались с известными личностями, но порой у нас даже не было сил поздороваться. Это уже чересчур. Работа выпивала из нас все соки, и мы понятия не имели, что сказать.

Всё сводилось к чистым формальностям, говорит Мари. Пожать руку, обменяться для приличия парой фраз. Или предпринять отчаянную попытку подобрать тему для разговора и сказать что-то большее – не только то, что мы восхищаемся музыкой друг друга или что та или иная песня много для нас значит.

Мари припоминает один из первых вечеров после рождения Юсефин, когда они с Микке отправились в ресторан. С дочкой осталась Берит – мать Микке.

– Для нас подобное стало настоящей роскошью: просто побыть наедине друг с другом. Впрочем, как и для всех, у кого появились маленькие дети.

Они сходили в кино, поужинали в «Кафе Опера»