Он посмотрел на нее с грустно-ироничной усмешкой.

– Я говорю о том же, о чем перед этим говорила ты. То есть о личном счастье. Об удачной женитьбе, выражаясь твоими словами.

– Но ведь… но ведь ты совсем недавно говорил, что не думаешь о женитьбе, – растерянно заметила Элизабет. – Или твои планы уже изменились?

– Нет. То есть я не собираюсь жениться для того, чтобы создать семью, наплодить детей и чувствовать себя одиноким. Подобные браки, по-моему, являются уделом слабаков. Но ведь это не значит, что я не мечтаю о личном счастье и о любви! А так как я человек несколько старомодный, то в моем понимании понятия «любовь» и «брак» – это одно и то же.

– То есть, если ты полюбишь какую-то женщину, ты сразу предложишь ей руку и сердце, да? – спросила Элизабет, не глядя на него и нервно теребя цепочку.

– Да, – бесстрастным голосом ответил Том. И зачем-то повторил: – Да, Бет, именно так я и сделаю.

Элизабет занервничала. Ее мысли метались, словно мотыльки вокруг горящей свечи. Интересно, зачем Том ей все это наговорил? Зачем он вообще завел этот странный разговор о сбывшихся и несбывшихся мечтах?! Просто так, без определенной цели или… у него была какая-то цель? Но какая? Напомнить ей о том, как много она потеряла, отказавшись десять лет назад выйти за него замуж? Но ведь Том не может быть настолько мстительным и жестоким! Возможно, он просто поделился с ней своими сокровенными мыслями и не стоит искать здесь какой-то скрытый подтекст.

А может, он сказал это с намеком? Чтобы напомнить ей о том далеком дне?! Элизабет чувствовала себя совершенно сбитой с толку. Устав теряться в догадках, она выпрямилась и посмотрела на Тома: долгим, вопрошающим и довольно мрачным взглядом. В ответ он слегка нахмурился, затем наклонился в ее сторону и с беспокойством спросил:

– Что случилось, Бет? Почему ты так недобро на меня смотришь? Я сказал что-то не в тему?

– Господи, Том, что за странные вопросы! – воскликнула она с нервным смешком. – И вовсе я не смотрю на тебя недобро.

– Ну тогда я принесу виноград. А сам пока пойду на кухню и приготовлю обещанный десерт, – прибавил Том с многообещающей улыбкой.

Элизабет неловко кашлянула.

– Ну что ты, Том, не стоит утруждаться! Конечно, мысль о десерте звучит заманчиво, но мне не хочется, чтобы ты стоял у плиты в выходной день. Тебе ведь и так приходится каждый день что-то готовить.

– Пустяки, Бет, – отмахнулся он. – Я же говорил, что люблю иной раз повозиться на кухне. К тому же приготовление десерта из мороженого и вишневого варенья не займет много времени. Минут пятнадцать-двадцать, не более. Ты еще не успеешь доесть виноград, как я уже управлюсь.

Возразить было нечего, и Элизабет только смущенно кивнула. Минуту спустя Том поставил перед ней тарелку винограда, а сам умчался на кухню. Вскоре до Элизабет донеслась негромкая, медлительная музыка; наверное, Том включил на кухне приемник, чтобы ему было нескучно работать, а Элизабет – отдыхать.

Какой он все-таки заботливый, думала она, неспешно обрывая с веточки виноградинки и так же неспешно отправляя их в рот. Заботливый и внимательный. Нет, конечно же он не мог намеренно сделать мне больно.

Вообще говоря, Том ничего обидного не сказал, внезапно пришло ей на ум. Он лишь сказал, что серьезно смотрит на отношения между мужчиной и женщиной. Какие тут могут быть подтексты! Эти же самые слова Элизабет десятки раз слышала от других мужчин. Правда, в их устах это был всего лишь треп, имевший целью расположить женщину к себе и запудрить ей мозги. А Том говорил серьезно. Он вообще не имел привычки шутить такими вещами. Но почему его слова отозвались в ее сердце такой острой болью?

А потому, что ты просто жаждешь услышать от него предложение руки и сердца, сказал Элизабет безжалостный внутренний голос. Потому, что ты хочешь, чтобы он влюбился в тебя до безумия – так, как способны любить только такие сильные и неординарные натуры. Потому, что ты наконец узнала, какой это замечательный человек, и оценила его. Но не поздновато ли, голубушка?

Отодвинув тарелку с виноградом, Элизабет откинулась на спинку кресла, заложила руки за голову и закрыла глаза. Какое-то время она сидела в этой неподвижной позе, пытаясь унять волнение и собраться с мыслями. Что ей делать? Набраться смелости и признаться Тому в любви или продолжать притворяться, будто она испытывает к нему исключительно дружеские чувства? Нервы Элизабет находились в таком напряжении, что ей казалось: еще немного – и она не выдержит и выложит Тому всю правду. Но одно небольшое соображение останавливало ее от столь решительного и весьма рискованного шага. Не женская гордость и не самолюбие, а надежда. Надежда на то, что Том все-таки влюбится в нее и захочет на ней жениться.

Почему бы и нет? Она достаточно красива для этого, и потом, им с Томом, без сомнения, очень хорошо вместе. Так почему бы ему и не влюбиться в нее, если его сердце свободно? А ее преждевременное признание может все испортить, оттолкнуть Тома. Ведь мужчины по натуре охотники, их не привлекают женщины, которые сами бросаются им на шею. Уж кому, как не ей, незадачливой Элизабет Джемисон, это знать!

Если бы Элизабет не была так поглощена своими мыслями, она бы заметила, что Том возится на кухне слишком долго. Он обещал вернуться минут через пятнадцать, а прошло уже полчаса. Но причина задержки объяснялась вовсе не сложностью приготовления десерта, а тем, что Том тоже увлекся размышлениями. Так увлекся, что прозевал момент, когда варенье вскипело и залило плиту.

А думал Том примерно о том же самом, что и Элизабет. Он думал, не пора ли ему признаться ей в любви. Но так же, как и Элизабет, не мог решиться на такой рискованный шаг. Действительно, риск был большой. Ведь, если Элизабет еще не влюбилась в него по-настоящему, его признание может все испортить. И тогда он снова потеряет Элизабет, теперь уже навсегда.

Не делай этого, несчастный глупец, не делай! – энергично протестовал его мудрый внутренний голос. Ты же не можешь знать, что у нее на уме, а по внешним признакам очень легко ошибиться. Она кажется тебе открытой книгой, но ведь она так переменчива, так непостоянна! Если хочешь наверняка добиться своей цели, лучше пойди другим путем. Тем самым, которым идут все нормальные мужики. И только некоторые из них, честные, бесхитростные максималисты – а проще говоря, идиоты, – предпочитают рубить сплеча и портить себе весь расклад!

И, чуть поразмыслив, Том решил последовать совету своего внутреннего голоса. А потому снова напустил на лицо добродушно-беспечную улыбку и, подхватив вазочки с десертом, направился в гостиную.

– А вот и мы с десертом, – весело пропел он, опуская вазочки на низенький столик. – Надеюсь, вы еще не заснули, дожидаясь нас?

– Нет, – с улыбкой отозвалась Элизабет. – Да это было бы и невозможно: вы вернулись слишком быстро. Так быстро, что мы даже не успели доесть виноград.

– Неужели? – удивился Том. – Одно из двух: или виноград попался невкусный, или вы слишком плохие едоки. – Говоря это, он украдкой взглянул на часы и тихо ужаснулся: оказывается, он проторчал на кухне сорок минут! Интересно, о чем же так задумалась Элизабет, что эти сорок минут пролетели для нее как одна минута?