— Где они? — тихо и сдержанно спросил Мэтью.

— Я было отвел их к аптекарю, да тот сказал, что нужен настоящий доктор, вот я и попросил Артура… Артура Дрю, сэр, он как раз оказался тут по каким-то делам… я и попросил его отвезти их.

— К какому доктору, черт тебя побери? К какому доктору?

— Это где-то возле Уэстоу… Прадхоу-стрит… доктор Симпсон.

— Залезай. Быстро. Гони туда.

Фред забрался на козлы, Мэтью сел в карету. Снова Макграты. Макграты — люди, которые ненавидели Тилли. Один из них, который хотел заполучить ее, погиб — его зарезали. Мэтью вспомнил его — бабушка что-то говорила об этом — якобы то был уже второй человек, погибший по вине Тилли Троттер. Бабушка всегда недолюбливала ее. Судя по всему, и другие женщины тоже. А вот женщины семейства Дрю — совсем наоборот: эти ее просто обожают. Она как бы несет с собой несчастья, они сопровождают ее, как шлейф. Что же в ней все-таки есть такого, в этой Тилли Троттер? О Господи, зачем спрашивать? Он-то знает, что в ней есть такого, уж он-то это знает — даже очень хорошо знает. Уж лучше бы ей никогда не рождаться на свет; а уж если родиться, то лучше бы ей никогда не жить в их поместье: никогда не встречаться с его отцом — тогда она не смогла бы околдовать его. Потому что именно это и произошло: она околдовала его.

Мэтью высунул голову в окно:

— Ты что, не можешь расшевелить их как следует?

— Улицы-то полны, сэр…

— А если где-нибудь срезать?

— В сторону Уэстоу негде, сэр.

Фред сразу отыскал дом доктора Симпсона на Прадхоу-стрит — у его железных ворот стояла повозка, а в ней сидела Тилли с ребенком на руках.

Подбежав, Мэтью без лишних церемоний резко спросил:

— Почему вы сидите здесь?

Увидев его, Тилли не выразила ни малейшего удивления.

— Доктора нет, — просто ответила она. — Говорят, будет не раньше, чем через полчаса.

— Слезайте.

— Он… лежит тихо. Пока я качаю его, он лежит тихо.

— Давайте-ка его сюда! — Мэтью почти вырвал ребенка из ее рук. — Пошли! — И без дальнейших объяснений направился к маленькой железной калитке, заботливо распахнутой перед ним подскочившим Артуром, а затем по дорожке к двери дома.

Сбоку от двери блестела начищенной медью дощечка: «Арнольд П. Симпсон, терапевт и хирург».

— Звоните! — бросил Мэтью через плечо.

Тилли повиновалась. Когда дверь наконец открылась, Мэтью шагнул вперед, чуть не сбив с ног горничную.

— У вас есть приемная?

— Доктора нет, его не будет еще с пол… — Осекшись на полуслове, девушка перевела взгляд с Мэтью на Тилли и закончила: — Да, приемная есть, но она для особых посетителей…

— Так вот, имейте в виду, что мы, — движением подбородка он указал на ребенка, — и есть особые посетители. Ведите нас в приемную, и немедленно.

Почти бегом, проскочив через холл, девушка открыла одну из дверей и осталась стоять, ошарашенная подобным напором, а грозный джентльмен, передав ребенка пришедшей с ним женщине, тоном, не допускающим никаких возражений, потребовал:

— Принесите таз холодной воды и несколько полотенец.

— Но… я не могу, сэр, хозяйка не разрешит…

— Она дома?

— Нет, сэр, она ушла в гости, сэр.

— Тогда, юная леди, либо вы принесете мне воду и полотенца, либо я раздобуду их сам. А ну-ка, вперед! — Потом, взглянув на Тилли, Мэтью ободряюще улыбнулся ей и, передразнивая самого себя, произнес: — Ужасный человек. Ужасный человек.

Она, точно парализованная, не могла вымолвить ни слова. Мэтью подошел поближе, и его голос прозвучал неожиданно мягко:

— Не волнуйтесь. Дети — они гораздо крепче, чем кажутся, и потом, немного крови — это еще не самое страшное. Вы должны благодарить Господа за то, что удар не пришелся по глазам.

Да, она действительно должна благодарить Господа за это. В первый момент ей на самом деле показалось, что ее ребенок потерял глаза.

Вернулась горничная с тазиком холодной воды и двумя полотенцами. Оставив все на столе, она немедленно ретировалась, и Мэтью, снова улыбнувшись, заметил:

— Похоже, она считает меня воплощением дьявола… А ну-ка, посмотрим, в чем там дело.

Тилли потянула было за кончик пропитанного кровью бинта, но заколебалась; тогда, видя ее неуверенность, Мэтью сам взялся за дело. Когда он аккуратно размотал повязку, взорам обоих предстала глубокая рана на лбу ребенка. Она шла от внешнего уголка левого глаза примерно до середины правой брови. Рана по-прежнему кровоточила, но не сильно. Смочив конец полотенца в воде, Мэтью принялся осторожно промакивать кровь. Затем опустил в воду все полотенце, отжал его, сложил несколько раз и наложил на лобик мальчика, приговаривая:

— Ну вот, это остановит кровь, и доктор сможет начать сразу же, как придет… когда придет. — Распахнув пальто, он достал из жилетного кармана часы: — Уже почти четыре. — И, оглядев скромно обставленную, неярко освещенную комнату, добавил громче: — Если у этой девушки есть хоть капля соображения, она велит кухарке или еще кому-нибудь принести вам чего-нибудь успокоительного. Я…

— Прошу вас! — перебила его Тилли. — Прошу вас, не надо никого беспокоить. Я… со мной все в порядке.

Тилли только замолчала, когда из холла донесся легкий шум и голоса; затем дверь открылась, и вошел доктор. Это был коренастый лысый человек, внешность которого абсолютно противоречила традиционным представлениям о том, каким должен быть врач.

— В чем дело? — не здороваясь, резко спросил он. — Что случилось?

— Ребенок пострадал, сэр.

Доктор Симпсон снизу вверх взглянул в лицо гораздо более высокого Мэтью. Да, конечно, это тот самый человек, который заставил горничную проводить его в приемную, а затем потребовал воду и полотенца. Без сомнений, джентльмен, но привыкший подавлять собой окружающих.

— Так. Дайте-ка мне осмотреть пациента. — Доктор Симпсон убрал мокрое полотенце со лба ребенка и внимательно осмотрел рану. — Гм… гм… Рана глубокая, но ему повезло. Еще чуть-чуть — и пострадали бы глаза. Как это случилось?

Первой ответила Тилли:

— На рынке. Пьяная женщина хотела ударить палкой меня, а попала по нему.

— Пьяная женщина на рынке — это не новость. Половину из них стоило бы посадить за решетку, а некоторых — заковать в кандалы. — Не переставая говорить, доктор направился в другой конец комнаты. Там, открыв застекленный шкаф, он достал небольшой ящичек с инструментами, вернулся и посмотрел на Тилли. — Лучше бы ваш муж подержал ребенка: он справится лучше.

И без того бледная Тилли, побледнев еще больше, дважды попыталась сказать что-то, но безуспешно. Ответил врачу Мэтью — жестко и хмуро: