рота, — снова склады и пустовавшие причалы, лишь возле одного из них обнаружился третий брат-близнец тех судов, что перевезли их с Гогланда.

Кораблик с несчастливым номером С-13 вполне подтвердил суеверия, связанные с этой цифрой. В надстройке виднелись рваные дыры, от мачты остался покосившийся обломок. Стоял у причала сейнер криво, как-то наискось, почти упершись кормой в причальную стенку. Слегка кренился на левый борт, и под воду ушел куда глубже, чем остававшиеся на плаву собратья. Похоже, суденышко не разминулось с немецкими самолетами, кое-как доковыляло сюда и сейчас лежало килем на донном грунте.

На корме С-13 стояла зенитка, опознанная как 70-К, корабельная модификация ставшей почти родной 61-К, с нею возились трое бойцов, не то демонтировали, не то пытались выровнять, компенсировав крен палубы, и привести в пригодный для стрельбы вид.

Чуть позже, в поселке, роту встретили. И даже обещанная «полуторка» нашлась, правда, всего одна, — быстро подкатила, оставляя за собой длинный шлейф пыли, откуда-то со стороны, не из поселка. Из кабины выскочил капитан, был он ранен — из-под фуражки виднелся бинт с бурыми пятнами — но держался бодро, о чем-то говорил со старлеем, командовавшим ротой, причем на повышенных тонах, сопровождая слова энергичными жестами. Поговорил, снова запрыгнул в полуторку, и она покатила в прежнем направлении — туда, откуда пришла рота.

Старлей (фамилия у него была не то Стревидло, не то Стремидло, так что сразу и не понять, какого он рода-племени) постоял на дороге с видом недоуменным и озадаченным, затем кликнул к себе взводных.

Вернувшийся к взводу Гонтарь был мрачнее тучи. Сказал:

— Станция Кохтла отменяется, там немцы.

Курсанты изумились, по сводкам представлялось, что фронт находится гораздо южнее, километров за сто, как минимум.

— Как немцы?!

— Откуда взялись?!

— Десант?!

— На танках, бля, прикатили! — вскипел Гонтарь. — Подарков, бля, говорят, вам привезли! Чего, бля, говорят, разбегаетесь да прячетесь? Отставить разговорчики, слушайте задачу. Морпехам приказано занять рубеж обороны между деревней Лиеспе... э-э... как ее там... в общем, между какой-то деревней и карьером «Ильичевец», это во-он там. Не допустить прорыва противника к шоссе Ленинград-Таллин и дождаться подкреплений.

«Если немцы на танках, чем морпехи те танки остановят? — недоуменно подумал Яков. — В штыковую на них пойдут? Даже с пехотой особо не потягаться, на всю роту один «Максим» да три, кажется, ручных пулемета... И еще два миномета, но легкие, ротные, шума от них больше, чем пользы, да и мин к ним в обрез».

— Морпехи ладно, а нам-то как и куда? — спросил Федоркин.

— Нам вместе с ними оборону держать. До прибытия в Таллин мы прикомандированы к роте. Но задание у нас свое, особое. Отправляемся туда, — Гонтарь махнул рукой в ту сторону, куда пропылила «полуторка». — Получим орудие и боекомплект, доставим на позицию.

Яков сообразил, что за орудие их там дожидается. Та самая 70-К, что снимали с палубы кораблика с несчастливым номером. Он подумал, что в детстве, начитавшись романов, мечтал о сокровищах затонувших кораблей, о закопанных на далеких островах сундуках с дублонами. Мечты начали сбываться, хоть и странным образом: С-13 вполне можно считать затонувшим кораблем — лежит на дне, пусть и на мелководье. А пушка, к тому же знакомой системы, станет самым настоящим сокровищем для роты, не имеющей никаких других средств борьбы с танками.

* * *

Сокровище им досталось с изъяном.

Для начала намаялись, доставляя пушку на берег. Корабельный ее вариант был значительно легче за счет отсутствия четырехколесного лафета, но как прикажете без него транспортировать 70-К? Самый очевидный вариант — в кузове «полуторки» — не годился. Грузовик не мог заехать на слишком узкий причал, а до берега грузовая стрела С-13 не доставала. На себе пронести по причалу, вручную закинуть в кузов? Ну-ну... Будь людей втрое больше, может, и осилили бы такой фокус.

Выручила ржавая четырехколесная конструкция — на ней, скорее всего, местные рыбаки вывозили на берег свои баркасы, а теперь забросили, перейдя на более крупные и современные суда. Двигаться с места она решительно не желала, но шофер «полуторки» поделился солидолом из своих запасов, смазали оси — и колеса неохотно пришли в движение.

Кое-как грузовик дотянул импровизированный прицеп с пушкой до рубежа обороны. Но было ясно, что там вручную орудие уже не передвинуть, первая огневая позиция останется единственной.

Вторая беда обнаружилась, когда проверяли комплектность пушки. Зенитчики, покидая притопленный кораблик, демонтировали и унесли с собой то, что смогли унести, — все прицельные приспособления. Не осталось ни стереодальномера, ни прицела АЗП. Стрельба по воздушным целям теперь исключалась по определению. Наземные можно было попытаться поразить, наводя «по стволу», затем отслеживая трассеры и внося поправки.

Ящики со снарядами были уже загружены в «полуторку», когда взвод Гонтаря дошагал до С-13, так что осмотрели боекомплект позже, на позиции. И всё стало совсем печально. Шесть полных ящиков, седьмой початый, в сумме без малого двести снарядов. И все осколочные, ни одного бронебойного. В общем-то правильно, с танком на морских просторах встретиться затруднительно, а тягаться с настоящими боевыми кораблями в огневом бою вооруженному сейнеру все равно невозможно, быстро отправится на дно. И всё же курсанты надеялись, что бронебойные в боекомплекте окажутся, — привыкли, что у военных многое происходит логике вопреки: если где-то записано, что на пушку полагается столько-то одних снарядов, столько-то других, то никто не станет задумываться и выполнит предписанное.

По всему получалось, что бой с танками будет у их импровизированного артвзвода недолгий. Осколочные снаряды покажутся танку легкой щекоткой, а его ответный огонь... не стоит о грустном.

* * *

— Надо же, с острова на остров угодили, — сказал Гонтарь. — К чему бы это? Может, кому из нас цыганка нагадала, что на острове концы отдаст?

Яков, человек насквозь городской, ничего не понял, ему представлялось, что угодили они с острова Гогланд все же на материк. Гонтарь растолковал, что встречаются порой среди полей места, где пахать по тем или иным причинам возможности нет, — их обходят, окружают со всех сторон пашней. Обычно такое место зарастает лесом или густым кустарником и называется