– Ну я тогда выключу, – сказала Мара испуганно. – Раз на тебя так действует…

Она махнула рукой. Bathrooman вернулся туда, откуда перед этим вышел, и плотно прикрыл за собой дверь. Я не возражал.

– О чем ты думаешь? – спросила Мара.

– Ни о чем.

– А ты сейчас что-нибудь пишешь? Вот прямо сейчас?

– Я всегда пишу.

– Что?

– Что вижу, о том и пою.

– Можешь писать вслух?

– «Разговор не клеился, – сказал я. – Наверно, я был с ней слишком резок. В такие минуты воркующим голубкам нужно вести себя крайне осмотрительно. Чрезмерная застенчивость иногда проявляется как грубость и надменность – и хоть эти позы напускные, они запросто могут спугнуть вашу птичку! Но то же самое может произойти и от излишней самоуверенности – она почти всегда выглядит оскорбительно. Поэтому опытный сердцеед ведет себя весело, но не нагло. Он скромен, но его скромность галантна, и он ни за что не пропустит ту единственную секунду, когда сдержанность нужно отбросить. Впрочем, если вы и упустите эту единственную секунду, ничего страшного. Минуты через две она нагонит вас опять, такая же единственная…»

– Все, хватит на сегодня литературы, – сказала Мара. – Больше никаких поз…

Она придвинулась к айфаку. Включился ее ТС-стимулятор, и она ощутила прикосновение моего мускулистого горячего плеча.

– Скажи честно… Ты уже был когда-нибудь… Ну, с женщиной? Через айфак?

– Был в каком смысле? Онтологическом?

– Блять. Ты баб ебал раньше?

– Много раз, киса, – сказал я. – На нас в этом смысле большой спрос.

– И сколько у тебя было… знакомств?

– Сто сорок две женщины.

– Ого. А мужчины?

– Двести двенадцать мужчин. Но не всегда через айфак. Через андрогины тоже.

– Ничего себе… Я не знала, что у тебя такой послужной список.

– Мы интересные собеседники, – ответил я. – Полицейское Управление даже сдает нас иногда в аренду. Но это дорого стоит. И не особо афишируется.

– А я могу взять тебя в такую аренду? Для начала на этот вечер?

– Чо, вся горишь? – спросил я игриво.

– Потрясающе, – сказала она и сделала круглые глаза. – Вот как ты это придумал?

– Что?

– Так пошутить с моим псевдонимом? Это ведь совсем по-человечески.

– Я потому так и шучу, что это по-человечески, – сказал я. – Другому не обучен. Список каламбурных острот на обе твои фамилии у меня готов с первой встречи. Просто повода не было. А сейчас подходящий момент.

– Ну да, – шепнула она. – Подходящий.

Ее рука скользнула к айфаку, остановилась над полусложенным дилдо – и стала проделывать над ним какие-то мелкие круговые движения. При этом ее пальцы терлись друг о друга, словно она солила яичницу – или, поэтичнее говоря, колдовскими пассами пыталась разбудить замерзшую среди сугробов птичку.

Я переключился с потолочной камеры на ее очки и понял, что она откинула полы халата и расстегивает ширинку моих служебных брюк.

– О, – сказал я, – как ты нетерпелива, моя душенька…

– Зачем откладывать, – улыбнулась она. – Мы же оба этого хотим, верно?

– Не скрою, тебе удалось взволновать мою разуверившуюся в любви душу… Как ты это сделала, волшебная чаровница?

– Без патоки, – ответила она. – Будь повульгарнее. Я люблю грубых и сильных.

– Хорошо, – сказал я, – тогда включи ТС на максимум, лысая сучка, и я конкретно надеру тебе жопу…

Не стану утомлять читателя описанием всего того, на что он и так постоянно глазеет в сети. Скажу только, что дилдовибратор у нее оказался преотличнейший – такого богатства режимов я раньше не видел.

У каждой женщины, между нами говоря, есть свое тайное сокровенное число: частота вибратора, при которой вероятность наступления множественных оргазмов максимальна. Не то чтобы это было точное и постоянное дигитальное значение, конечно. Это скорее центр нормального распределения (нарисуйте функцию Гаусса при μ = 0 и σ = 1, и сразу поймете, о чем я). Центральная частота постоянно плывет – и со временем может измениться очень сильно.

И все же. Частота Мары была шесть целых шестьдесят шесть сотых герца. Я не шучу.