Я остановился на мосту, вынудив остановиться и Миззи, шедшую впереди меня.

– Что это? – спросил я.

– Вечеринка, – ответила она.

– И там наши информаторы?

– Информаторы? Ты о чем?

– Те, с которыми собирался встретиться Эксель. Чтобы купить информацию.

– Купить… Дэвид, мы с тобой и Экселем просто смешаемся с людьми и поговорим с ними. Может, чего и выясним.

– Ох.

– Ты чего? – спросила она.

– Ничего.

Я двинулся дальше по мосту в сторону крыши, обогнав Миззи.

Вечеринка. Что мне делать на вечеринке?

Мне вдруг показалось, что в воде среди акул я чувствовал бы себя намного лучше.

Я стоял на краю широкой крыши, сосредоточенно дыша и борясь с охватившей меня паникой. Миззи и Эксель присоединились к вечеринке. Вокруг туда-сюда сновали люди в цветастой одежде. Некоторые танцевали, другие с наслаждением ели светящиеся плоды, грудами лежавшие на стоящих по периметру помещения столах. Вокруг грохотала музыка – барабаны и флейты, – поглощая все остальные звуки.

Все это напоминало массовые беспорядки. Ритмичные, хорошо организованные массовые беспорядки. И большинство присутствовавших были моего возраста.

Естественно, в свое время я был знаком с другими подростками. Их более чем хватало на фабрике в Ньюкаго, где я работал и жил с девяти лет. Но на фабрике не устраивали празднеств, если не считать вечеров, когда мы смотрели старые фильмы, к тому же я почти не общался с другими. Все свободное время я посвящал заметкам об эпиках и планам по уничтожению Стального Сердца. Нет, я вовсе не был фанатиком – я просто проводил бо́льшую часть времени в одиночестве, сосредоточившись на единственном, что меня тогда интересовало.

– Пойдем! – сказала Миззи, появляясь из толпы, словно семечко, выплюнутое изо рта тыквенного монстра на Хеллоуин. Схватив за руку, она потащила меня в самую гущу творившегося вокруг хаоса.

На меня обрушился шквал света и звука. Разве вечеринки устраивали не для того, чтобы люди могли поговорить? На фоне всеобщего шума и музыки я едва слышал собственный голос. Миззи подвела меня к одному из столов с едой, который окружила небольшая группа новилонцев в разноцветной одежде.

Я невольно сунул руку в карман, сжав рукоятку пистолета Меган. В толпе я чувствовал себя еще хуже, чем на открытом пространстве, не в силах уследить за всеми, – вдруг у кого-то из присутствующих тоже есть оружие?

Поставив меня перед столом, Миззи вмешалась в беседу группы подростков постарше.

– Это мой друг Дэвид Чарльстон, – объявила она, подняв обе руки в мою сторону, как будто я был ее новой стиральной машиной. – Он не из нашего города.

– Правда? – спросил высокий парень с голубыми волосами. – А по его унылой одежде и тупой физиономии и не скажешь!

Я тотчас же его возненавидел.

Миззи с улыбкой толкнула парня в плечо.

– Это Калака, – сказала она мне, после чего показала на остальных троих возле стола – девушку, парня и еще одну девушку. – Инфинити, Марко и Лулу.

Приходилось почти кричать, чтобы ее было слышно посреди всеобщего шума.

– Так откуда ты, новичок? – спросил Калака, беря бокал с напитком из светящегося фруктового сока. Мне стало не по себе. – Наверняка из какой-нибудь дыры, судя по тому, как ты таращишься на все вокруг.

– Угу, – кивнул я. – Из дыры.

– Скучная у тебя одежка, – сказала бойкая блондинка Инфинити. Схватив из-под стола банку, она встряхнула ее. Аэрозольная краска. – Сейчас мы это исправим.

Отскочив, я выбросил вперед левую руку, крепче сжимая правой пистолет в своем кармане. В этом сумасшедшем городе все могли светиться как угодно, но я вовсе не собирался становиться легкой мишенью посреди ночи.

Все четверо попятились, широко раскрыв глаза. Миззи взяла меня за руку:

– Все в порядке, Дэвид. Это друзья. Расслабься.

– Я просто не хочу, чтобы меня раскрашивали, – сказал я, пытаясь успокоиться.

– Странный у тебя приятель, Миззи, – заметил Марко – невысокий, с похожими на мох светло-каштановыми кудряшками. Он небрежно облокотился о стол, вертя бокал двумя пальцами.

– А мне он нравится, – сказала Лулу, разглядывая меня. – Высокий, томный, знойный…

Томный?

Погоди-ка… знойный?

Я пристальнее взглянул на нее. Изящные формы, темная кожа, блестящие черные волосы, в которых отражался свет. На вечеринки ходят ведь и для того, чтобы знакомиться с девушками? Если мне удастся произвести впечатление, может, сумею что-то узнать у нее про Светозара или Регалию?

– Та-а-ак, – протянула Миззи, прислонившись к столу и забрав бокал у Марко. – Кто-нибудь видел Стива?

– Вряд ли он здесь, – ответил Калака. – Во всяком случае, не слышал, чтобы кому-то дали пощечину.

– Кажется, он был там, – тихо проговорила Инфинити. – Несколько дней назад. На окраине.

– Значит, плохо дело, – заметил Марко.

Остальные кивнули.

– Что ж, – сказал Калака, – пожалуй, стоит поднять бокал за старину Стива. Каким бы он ни был, если эпики до него в конце концов добрались, он заслужил достойных проводов.

Марко протянул руку, чтобы забрать свой бокал, но Миззи уклонилась, чокнулась с Калакой и выпила. Инфинити и Лулу тоже подняли бокалы и склонили головы.

Марко схватил с блюда на столе кисть светящегося винограда. Я тоже склонил голову. Стива я не знал, но он погиб от руки эпика. В каком-то смысле я почувствовал в нем родственную душу.

Марко начал бросать виноградины в собравшихся. Я поймал одну. Виноград – обычный, не светящийся – был редким лакомством в Ньюкаго. На фабрике мы не голодали, но бо́льшую часть еды составляли продукты, которые хорошо хранились. Фрукты были для богатых.

Я бросил виноградину в рот. Вкус у нее был бесподобным.

– Хорошая сегодня музыка, – заметил Марко, закусывая виноградом.

– У Эдсо получается все лучше, – улыбнувшись, кивнула Инфинити. – Потворствует вкусам публики.

– Погоди, – прервал я ее. – Вас что, не беспокоит Разрушитель? После того, что он сделал с вашим другом? Вы собираетесь просто пить и развлекаться?

– А что мы можем? – сказал Марко. – Жить как-то надо.

– Эпики могут появиться когда угодно, – кивнул Калака. – Они могут убить тебя сегодня или завтра. Но и про сердечный приступ можно сказать то же самое. Почему бы не развлекаться, пока есть возможность?

– В эпика тогда стреляли, – осторожно сказала Миззи. – Кто-то пытается сражаться.

– Идиоты, – заметил Калака. – Только хуже делают.