Даже глубокий вздох не успокоил его нервы, и когда она поспешно прижалась губами к его губам, прежде чем отстраниться, сведенные брови ясно дали понять, что она потерпела полное фиаско.

– Еще раз, помедленнее, – предложил он. – Не торопитесь отстраниться. И положите руки мне на грудь, чтобы я чувствовал ваше прикосновение.

Его сюртук был расстегнут, поэтому Розлин робко прижала ладони к лацканам его жилета. Пришлось почти прильнуть к нему, но она вдруг поняла, что он вовсе не собирается ей помогать. Просто сидел неподвижно, даже когда она вновь завладела его губами. Жар его рта кружил голову, и Розлин всеми силами старалась игнорировать нежеланные ощущения, неумело целуя Дру. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем она, наконец, подняла голову и вопросительно взглянула на него.

Его зеленые глаза чуть потемнели.

– Лучше, но не совсем. Ласкайте меня языком. Так вы легко сведете мужчину с ума.

Снова подавшись к нему, она робко проникла языком в его рот, исследуя теплую пещерку. Голова хмельно кружилась. Какую силу он над ней имеет?! Почему так действует на нее?!

Тяжело дыша, она отстранилась:

– Вы уже возбуждены?

– Не совсем. Вам следует быть более уверенной в себе. Целуйтесь так, будто предъявляете на меня права.

– Простите, я не совсем…

– Позвольте вам показать.

Откинувшись назад, он потянул ее на себя и крепко обнял. Она ощутила, как перекатываются его мышцы под ее ладонями, когда их губы слились. На этот раз он стал ее целовать. Она разом обмякла, отдаваясь ему, пока он ласкал ее губами. Потом его язык скользнул внутрь и сплелся с ее языком в медленном, интимном танце. Услышав тихий вздох, он чуть повернул голову, и поцелуй стал еще более страстным. Она окончательно потеряла голову, лишь смутно сознавая, какое чудо с ней происходит. Восхитительные чувства, которые он пробуждал в ней, затянули ее в головокружительный водоворот, разжигая пульсирующую боль между ногами. Яростное желание…

Когда он, наконец, прервал поцелуй, Розлин едва не заплакала от разочарования. Она не хотела, чтобы он отстранился. И все же понимала, что на этот раз произвела на герцога желанное воздействие.

– Это возбудило вас, я чувствую!

– Пожалуй, можно так сказать, – хрипло выдавил он и, поймав ее руку, поднес к своим чреслам.

Розлин обдало жаром. Она впервые касалась толстого гребня мужской плоти. Но, кроме смущения, она ощущала нескрываемое торжество. Наконец-то она научилась возбуждать мужчину.

Но тут… тут она вдруг осознала, как неприлично ее поведение. Быстро отдернув руку, Розлин попыталась встать.

– Не так поспешно, любимая, – пробормотал Арден, крепче обнимая ее. – Мы едва начали наше обучение поцелуям.

И не успела Розлин опомниться, как он снова припал к ее губам. Но теперь характер поцелуя изменился. Он был более крепким. Более властным. И если Розлин подумывала о сопротивлении, Арден напрочь развеял ее мятежные мысли, медленно вынуждая приоткрыть губы и стремясь завладеть ее языком.

Это был поцелуй обладания. Жаркий. Искусный. Нескрываемая чувственность этого поцелуя ошеломляла. Он притянул ее совсем близко, позволяя ощутить всю силу своего желания.

Но она и сама не хотела выскользнуть из этой сладостной ловушки и стала целовать его с пылом, который, по ее мнению, был совершенно чужд ее натуре.

Наконец, поцелуй кончился. Оба тяжело дышали. Розлин, отстранившись, потрясенно уставилась на него.

– Теперь вы выглядите чрезвычайно соблазнительно, – признал он.

Розлин попыталась улыбнуться в ответ, но тут осознала, что его руки проворно расстегивают крючки на спинке ее платья. Она тихо охнула, поняв, что он делает, но не издала ни звука протеста, когда он стянул платье с плеч и высвободил груди из плена сорочки и корсета. Его глаза жадно блеснули, когда жаркому взгляду представились обнаженные холмики.

Изнемогая от почти болезненного предвкушения, она затаила дыхание, хотя точно знала, что сейчас последует.

Когда сознание на миг вернулось, Розлин наставительно сказала себе, что следует его остановить. Но она просто не смогла найти в себе силы прекратить это неприличие.

Он медленно наклонил голову, и ее сердце дрогнуло; Его язык обвел тугую ареолу, едва касаясь нежной кожи.

Розлин выгнула спину, отчаянно мечтая о его поцелуе. Но он продолжал играть с ней, прикусывая губами сосок, намеренно возбуждая ее, но не давая удовлетворения.

– Ваша светлость… – умоляюще выдохнула она.

– Зови меня Дру.

– Дру… пожалуйста…

Сжав ее нагие груди, он поднес сосок к губам. Первое касание его языка едва не лишило ее чувств. Дыхание с шумом вырвалось сквозь сжатые зубы.

Слегка отстранившись, он подул на влажный бутон. Восхитительное ощущение разожгло огонь в животе и вырвало невнятный звук наслаждения из ее горла. Когда он, наконец, прикусил чувствительный бугорок, Розлин едва не зарыдала. Но он продолжал дразнить ее, лаская губами грудь.

Как чудесно… как чудесно и волнующе…

Когда он снова прикусил губами ее сосок, она беспомощно застонала, так захваченная собственными эмоциями, что почти не заметила, как его правая рука скользнула к ее голому плечу, спустилась по спине, бедру, подолу юбки.

Его теплые пальцы, приподняв подол, гладили ее бедро, чуть пощипывали, обводили кожу кругами, медленно, чувственно ласкали.

Трепет и ноющая боль в животе медленно нарастали, но только когда его пальцы замерли на внутренней стороне бедра, Розлин напряглась, гадая, каковы его намерения.

Его ладонь накрыла венерин холмик и слегка сжала. Розлин трепетала, как былинка на ветру. Сердце тревожно билось, и все же она не могла отвести от него глаз. Держа ее в плену своим пристальным взглядом, он обнаружил чувствительную горошинку – средоточие ее женственности. Желание становилось нестерпимым, испепеляя ее. Мощные ощущения сосредоточились в пульсирующей, раскаленной сердцевине ее тела, и Розлин судорожно впилась ногтями в плечи Дру.

Но тут один палец медленно скользнул в ее жаркую, скользкую влагу. Эта новая, шокирующе интимная ласка оказалась совершенно неожиданной.

Ловя губами воздух, Розлин плотно сжала бедра, вскочила и отступила на шаг, хотя ноги предательски подгибались. Вспомнив, что ее груди обнажены, она поспешно прикрыла их руками.

– Это было о-ошибкой, в-ваша светлость.

Теперь его глаза пылали зеленым огнем, хотя выражение лица было таким же спокойным и загадочным, как обычно.

Так и не придя в себя, она пыталась привести одежду в порядок, чувствуя себя при этом жалкой потаскушкой. Должно быть, и выглядит она соответственно!