Его приятель – рожа и рубашка в крови из разбитого носа – загнусил испуганно:

– Ну чё, чё те надо? Ну поймал, ну крутой! Поучил немного и отпусти, зачем, мать твою, калечить!

Салават прищурил свои и без того маленькие глазки.

– Ты маму мою не трогай, – сказал он, взяв вора двумя пальцами за кадык.

Вор побелел от ужаса.

– Я тебя калечить не буду, я тебя убивать буду, – негромко пообещал Салават. – Медленно. А ты быстро говори: зачем пришел? До двух считаю: один…

– Навели нас! – хрюкнул вор. – Гумуз навел. Сняли, грит, гринов немеряно! Ну! Падлой буду, если вру!

– Гумуз – кто? – Салават навис над перепуганным воришкой.

– В Промэкбанке охранник!

«Секьюрити» на полу зашелся кашлем.

Салават размышлял. Этот процесс давался ему с трудом. И завершился традиционно.

– Мочить гнид парашных! Так да, командир?

– Развяжи их, – велел Шелехов.

– Командир, ты чего? – Салават непонимающе уставился на него.

– Развяжи, развяжи! Только сделай так, чтобы не дергались.

– Понял!

Салават распутал узлы «разговорчивого», схватил его за руку, повернул. Раздался хруст, «разговорчивый» дико заорал, получил по затылку и утих.

«Секьюрити» дополнительной обработки не требовалось. Он и так был в соответствующей кондиции. Отпутанный от стула, он тут же пал на карачки и наблевал на ковер.

Шелехов достал мобильник.

– Милиция? Меня пытались ограбить. Гостиница «Дружба», номер 311. Да, вора задержали. Жду.

– Подними его, – Шелехов кивнул на «секьюрити».

Салават без труда выполнил указания.

«Секьюрити» уставился на Алешу мутными глазами.

– Ты меня понимаешь? – спросил Шелехов.

«Секьюрити» матюкнулся. В том смысле, что понимает.

– Тогда запоминай. Ты услышал в номере шум. Вошел. Увидел вора. Задержал его. Потом вошли мы. Все запомнил?

– Да пошел ты!..

– Погоди, Салават! – остановил Шелехов телохранителя, собравшегося преподать грубияну урок. – Мы не хотим проблем, но возможен ведь и другой вариант…

– Ты попал! – сказал Салават охраннику. – Не понял, свинья?

– Вам не поверят! – буркнул «секьюрити».

– Я сказал: возможен и другой вариант, – Шелехов чуть улыбнулся. – Ты пытался задержать вора, но неудачно. Вор оказался крепким парнем и сломал тебе шею. – Алеша сделал паузу, чтобы суть предложения дошла до пленника. – Если такой вариант тебе нравится больше, – скажи. Вот моему другу он явно больше нравится!

Салават энергично кивнул и встряхнул «секьюрити», как тряпичную куклу.

– Может, я ему сначала шнифт выну? – спросил он с надеждой.

Согнутый толстый палец потянулся к охранникову веку.

«Секьюрити» отдернул голову.

– Ладно, – быстро сказал он. – Пусть будет по-вашему.

– Будет только по-нашему, – заметил Алеша. – Ну что, первый вариант или второй?

– Первый.

– Вот и хорошо, – кивнул Шелехов. – А теперь внимательно посмотри на моего друга…

Салават оскалил крупные желтые зубы. С некоторой натяжкой это можно было назвать улыбкой. Наверное, похожая улыбка была у питекантропов[1]. Или гигантопитеков[2].

– Бывает так, что люди сначала говорят одно, потом, по забывчивости, другое, – заметил Алеша. – Мой друг обычно следит за тем, чтобы такие забывчивые больше не разговаривали. Чтобы им нечем было разговаривать. Я понятно выражаюсь?

«Секьюрити» буркнул что-то утвердительное.

Алеша кивнул. Он чувствовал себя персонажем кинобоевика. Правда, от кинобоевика не воняет блевотиной.

– А ваши документики? – спросил лейтенант, пристально глядя на Салавата.

Татарин ухмыльнулся и протянул ветеранское удостоверение. Милиционер покрутил его в руках.

– А паспорт есть?

Салават порылся в кармане и извлек на свет засаленный документ советского образца. Лейтенант полистал, хмыкнул.

– Это мой телохранитель, – не выдержав, вмешался Алеша.

– Телохранитель? – милиционер оживился. – Попрошу предъявить оружие.

– Во! – внушительный кулак Салавата возник перед носом лейтенанта. Тот отшатнулся от неожиданности.

– Я имел в виду то, что сбоку у тебя выпирает! – рявкнул лейтенант.

Салават ощерился, полез за пазуху и вытянул плоскую фляжку.

– Спирт, – сообщил он. – Налить, начальник?

– Мусульманин? – задал встречный вопрос милиционер.

Салават важно кивнул.

– А спирт, значит, пьешь?

– Не-а, – Салават ухмыльнулся. – Это для дез-ин-фекции!

Выговорив трудное слово, татарин усмехнулся еще шире, довольный собой.

– Ну-ну… Значит так. Все быстренько вышли. А ты, Шелехов… м-м-м… господин Шелехов – останьтесь.

Присутствующие, «секьюрити», второй милиционер, тот, что в форме, Салават и менеджер гостиницы покинули номер.

– Жучки в номере есть? – деловито спросил лейтенант.

– Не проверял, – ответил Алеша. – А должны быть?

– Не обязательно. – милиционер полистал иностранный паспорт Алеши, переливающийся отметками виз. – В Великобританию по какой надобности ездите?

– Я там учусь.

– Понятненько… Покойному Игорю Алексеевичу Шелехову вы, часом, не родственник?

– Сын.

– Угу, – лейтенант помолчал немного, погладил лысеющую голову. – Ищут вас, господин Шелехов, – сообщил он. – Очень хочут с вами потолковать.

– Хотят, – сказал Шелехов.

Малорослый помятый милиционер в чине лейтенанта в осыпанном перхотью пиджаке не внушал ему особого уважения.

– Чего?

– Не хочут, а хотят, – учительским тоном произнес Алеша.

Он чувствовал, что милиционер тоже не испытывает к нему особого уважения.

– Хотите, чтоб без неприятностей? – неожиданно предложил лейтенант.

– Кто меня ищет?

Лейтенант молчал, задумчиво разглядывал собственные ногти.

Алеша тоже решил подождать.

Лейтенант вздохнул, взял листок бумаги: