– Это еще больше возбуждает, не так ли?

– Это же безумие!

– Прекрасно, тогда я подожду. – Он перекинул ногу назад и скрестил на груди руки. – Мне все равно. Я уже давно мечтаю научить верных псов господина судьи хорошим манерам. Им это просто необходимо.

Силвер не стала его больше слушать. Она бросилась к нему на шею и крепко его обняла. От неожиданности он чуть не выпал в окно. Немного оправившись от изумления, Блэквуд присел на подоконнике и стал вглядываться в ее лицо. Его самого скрывала тень и маска. Их взгляды встретились. Одной сильной рукой он обнял ее за талию. Другая рука зарылась в ее распущенных волосах.

У Сил вер бешено забилось сердце.

– Докажи мне это, Солнышко.

В его голосе чувствовалась какая-то темная сила, которую невозможно было ослушаться. Силвер физически ощущала его страсть, и в ответ кровь закипала у нее в жилах. Голоса снаружи раздавались все явственнее. Уже был слышен лай собак.

– Идите, – прошептала она со всей горячностью, на которую только была способна. Сердце ее обрывалось, дыхание становилось прерывистым. Какой же он сильный! Она прильнула лицом к его груди, прижалась бедрами к его бедрам.

– Ты сказала, что будешь по мне скучать, Солнышко. Докажи же это сейчас.

В этот момент он снова стал тем бесшабашным разбойником, который разбил тысячу женских сердец. Нежным любовником, легенды о котором ходили по всему Норфолку.

– Дурак! – прошипела она, разрываясь между злостью и страстным желанием.

– Настоящая фурия. – Слова эти прозвучали почти ласково. В них слышалось обещание.

В груди Силвер боролись противоречивые чувства. Она поняла, что этот человек просто так от нее не отстанет. В отчаянии она подалась вперед, поднялась на цыпочки, зажмурилась и приникла губами к его рту.

Ее охватил жар. Она ощутила вкус вишни и мяты, ласку предрассветного ветра и тишину полночного мрака, скрывавшего долину. И чем дольше она его целовала, тем больше ей хотелось слиться с ним, раствориться в нем. Она зарывалась пальцами в его теплые волосы, обнимала его широкие плечи. Мир вне стен теплой, благоухающей оранжереи перестал для нее существовать.

– Черт возьми, Солнышко, – прошептал он. – Сегодня ты, а не я, оказалась самой настоящей воровкой. Ты похитила мой рассудок и украла сердце. – Он взял ее лицо в загрубевшие ладони и посмотрел ей прямо в глаза. Его янтарный взор так и сверкал. – Боже мой, как же ты прелестна!

С лужайки рядом с оранжереей раздался сердитый голос:

– Он там, черт бы его подрал, там! Держите пистолеты наготове!

«У него же не останется времени», – промелькнуло в голове у Силвер.

– Бегите! Бегите же!

– А как же вы?

– Что со мной случится? Вы лучше о себе позаботьтесь!

В ответ он лишь рассмеялся. Его грудной густой смех прозвучал на редкость бесшабашно. Ему всегда было свойственно бросать вызов опасности. Одним ловким движением он склонился к мерцающей лампе и задул в ней огонь. Комната погрузилась в темноту. Его пальцы снова запутались в ее шелковистых волосах. Он прижал ее к себе.

– Не хочу обидеть вас, моя прелесть, но мужчины под поцелуем обычно понимают вот это.

Он жадно прильнул к ней губами. Ей передался его страстный жар. Навалившись на нее всем телом, он прижал ее спиной к прохладному стеклу окна. Он словно бы вкушал ее, бросал ей вызов. Их языки сплелись. От каждого его прикосновения у нее в сердце звучала музыка. Силвер застонала. У нее в жилах все громче и громче стучали барабанчики. Колени вдруг стали словно ватные, и ей казалось, что она вот-вот рухнет на пол.

Прикасаться к нему было райским блаженством и адской мукой.

Когда он обнял ее рукой за бедра и прижал к себе еще крепче, она испытала и восторг, и испуг, и безумие – все чувства сразу, кроме отвращения, которое у нее вызывали объятия Миллбэнка.

Казалось, вокруг нее все исчезло – и стекло, и темнота, и пропитанный цветочными ароматами воздух. Она чувствовала только его влажный рот и его крепкое тело, прижавшееся к ней.

Ее захлестнула жаркая волна. Она вдруг осознала, что не в силах больше ему противиться, испытала непреодолимое желание уступить его страсти и слиться с ним в едином любовном порыве. На мгновение его рука дотронулась до изгиба ее груди. От этого прикосновения она тихонько застонала и изогнулась дугой.

Где-то в глубине души она чувствовала, что это – конец прежней жизни и начало новой. Ей потребуется целая вечность, чтобы осознать это. Это чувство несло и радость, и мучение.

Ей не терпелось познать неизведанное. Но у них не оставалось времени. Голоса снаружи становились все громче, все ближе.

– Попытайтесь проникнуть с заднего хода! – Это был голос лорда Карлайла.

Разбойник отстранил ее. Лицо его было сурово.

– Когда ты рядом, я полностью теряю контроль над собой, искусительница. Еще немного – и я сорвал бы с тебя одежду и получил бы все, чего хочу. Клянусь Богом, ты и тогда была бы такой же неистовой и страстной. Сколько стонов я бы сорвал с твоих губ, когда подмял бы тебя прямо здесь, на этом полу! Ты понимаешь, о чем я, Силвер? Ты хоть осознаешь всю опасность своего положения, святая невинность?

В его глазах горела страсть. Она стояла в темноте и прерывисто дышала, сердце ее было готово выскочить из груди. Теперь, когда его разгоряченное тело больше не прижималось к ней, она постепенно начала возвращаться с заоблачных высот на землю.

Она нервно сглотнула, широко распахнула глаза.

– Это плохо, что я так себя чувствую? Что я хочу, чтобы ты ко мне прикасался?

Разбойник тихо выругался.

– Может быть, если бы ты была другой. Или если бы я был другим. Но ты хороша такая, какая есть. Божественно прекрасна. Слишком хороша для такого отъявленного преступника, как я. Я бы только разбил твое сердце, Солнышко. Я бы лишь отнял у тебя невинность и веру в людей, разрушил бы всю твою жизнь. Это бы непременно случилось, независимо оттого, хочу я этого или нет.

Она видела, что он говорит серьезно. Он взвешивал каждое слово. Силвер недоумевала: откуда вдруг такая безнадежность?

– Я не боюсь. Я не могу тебя бояться.

– А меня надо бояться, черт возьми! – Он нахмурился, поглаживая пальцами в перчатках ее рыжевато-русые волосы, и отстранился от нее. – Я больше не вернусь. Я не раз говорил себе это, но на этот раз сдержу слово. У нас нет будущего. Эта любовь ничего не принесет, кроме страдания.

Она слушала его, и до нее не доходил смысл сказанного. Голос его звучал словно бы издалека. Она хотела было возразить, но прикусила язык. Сейчас не время. Скоро сюда заявятся господин судья и его помощники.

К тому же где-то в глубине души она чувствовала, что он прав.