В устах Сандланд это звучит как вопрос. Он пожимает плечами.

— По крайней мере, так было раньше. «Капитал», «Афтенпостен», «Неттависен», «123новости». Сколько ваших материалов было опубликовано на первых полосах, Юль? Сколько прорывов вы совершили? Или как там это называется у вас, журналистов?

Его плечи опять двигаются к ушам.

— Если это важно для следствия, то я могу выяснить.

Сандланд улыбается. В первый раз он видит, как она улыбается. Безупречные зубы. Красный манящий язык. Наверное, Брогеланд знает его вкус.

Да нет. Она не настолько глупа.

— И снова вы оказались в центре расследования, на этот раз в качестве свидетеля. Ну и как вам это нравится?

— А вы что, подрабатываете в спортивных новостях на НРК?

— Я думаю, что этот допрос пройдет намного быстрее и эффективнее, если мы воздержимся от язвительности, Хеннинг, — произносит Брогеланд, дружелюбно глядя на него. Хеннинг кивает, полагая, что в чем-то он прав.

— Ну, это новая для меня роль, можно так сказать, — начинает Хеннинг, на этот раз более вежливо. — Я был свидетелем самых неожиданных событий, ограблений и нападений с ножом, двух автоголов, забитых одним и тем же игроком за один матч, но, когда видишь, как человеку, с которым я только что разговаривал, который только что предлагал мне стакан молока, всаживают две пули в грудь и одну в голову, появляется очень странное чувство.

— Молока?

— Суперобезжиренного.

Брогеланд кивает, пряча улыбку.

— Вам удалось разглядеть преступника?

Он раздумывает.

— Все произошло очень быстро.

— Но мозг способен зарегистрировать довольно много даже за короткое время. Попробуй вспомнить еще раз. Подумай хорошенько.

Он думает. Хорошенько. И внезапно в мозгу что-то взрывается. Он что-то видит. Лицо. Овальное лицо. Борода. Но не на всем лице, а только вокруг рта, борода четырехугольной формы. Густая растительность на лице.

Он рассказывает. И вспоминает еще одну деталь: губа. Чуть искривленная с левой стороны. Бьярне прав, думает он. Черт возьми, Трахаль Бьярне прав!

— Ты видел, какое у него было оружие?

— Нет.

— Точно?

— Ручное оружие. Может быть, пистолет. Я не так хорошо разбираюсь в оружии.

— С глушителем?

— Да. А вы нашли гильзы на месте преступления?

Сандланд снова смотрит на Брогеланда. Ну конечно же нашли, думает он, почувствовав, как в кармане пиджака начал вибрировать мобильный телефон. Он решает не отвечать на звонок, но телефон не замолкает.

— Извините, — говорит он, указывая на внутренний карман.

— Отключите мобильный телефон, — произносит Сандланд властным голосом. Он вынимает аппарат из кармана и успевает разглядеть, что его разыскивает Ивер Гундерсен. Он изо всех сил нажимает на клавишу отключения и долго удерживает ее.

— Вы видели, во что был одет преступник?

Думай, думай.

— Темные брюки. Кажется, черный пиджак. Нет. Пиджак был бежевым.

— Так черный или бежевый?

— Бежевый.

— Какого цвета у него были волосы?

— Не помню, но вроде бы тоже темные. Весь этот парень казался темным.

Сандланд недоверчиво смотрит на него.

— Ну, за исключением бежевого пиджака, — быстро добавляет он.

— Иммигрант? — спрашивает Брогеланд.

— Скорее всего, да.

— Пакистанец? Как и жертва?

— Вполне возможно.

Брогеланд и Сандланд записывают что-то, чего Хеннинг не может прочитать со своего места, хотя он знает, что они пишут.

Преступник знал жертву.

Хеннинг пользуется возникшей паузой.

— Так вы думаете, что арестовали не того Мархони?

Он достает блокнот. Сандланд и Брогеланд снова обмениваются взглядами.

— Мне кажется, мы достаточно четко дали вам понять…

Брогеланд покашливает. Снова кладет ладонь на ее руку. У Сандланд покраснели щеки.

— Слишком рано говорить об этом.

— Так вы не исключаете, что мотивом могла быть месть?

— Мы ничего не исключаем.

— А по каким версиям вы работаете? Махмуда арестовывают, подозревают в убийстве, а меньше чем через сутки убивают его брата?

— Бьярне…

— На этот счет у меня нет комментариев. А теперь интервью закончено, — произносит Брогеланд очень серьезным тоном.

— Как вы думаете, вы смогли бы узнать преступника, если бы снова увидели его? — продолжает Сандланд. Хеннинг размышляет, вновь прокручивает происшествие в квартире Мархони на быстрой перемотке и отвечает:

— Я не знаю.

— А попробовать можете?

Он мгновенно понимает, о чем она говорит.

— Мне что, фотографии сейчас рассматривать, что ли?

Она кивает, глядя на него совершенно серьезно.

— Ну, я могу попробовать, — говорит он.

— Ты всегда так себя ведешь? — спрашивает Брогеланд, садясь за стол и открывая ноутбук. Они перешли в кабинет меньшего размера. Хеннинг сидит напротив и наблюдает, как Брогеланд постукивает по крошечной клавиатуре.

— Как так? — отзывается Хеннинг.

— Неуважительно и нагло?

Брогеланд, улыбаясь, поворачивает к нему монитор компьютера. Вопрос застигает Хеннинга врасплох. Он изображает губами косой полумесяц и покачивает головой сначала влево, а потом вправо. Если он хочет превратить сидящего напротив полицейского в источник, то наглое и неуважительное поведение — это не совсем то, что рекомендуют учебники. И он говорит:

— Извини, я не хотел.

Хеннинг поднимает руки.

— Я еще не совсем пришел в себя после всего случившегося. Не каждый день доводится стать свидетелем убийства. Обычно я не такой. Вероятно, действует защитный механизм или что-нибудь в этом духе.

Брогеланд кивает.

— Понятно.

Возможно, он не попал в яблочко, но и не промахнулся. Брогеланд пододвигает ноутбук ближе к Хеннингу.

— Пользуйся стрелками, чтобы листать вперед и назад. Если хочешь поближе рассмотреть какую-нибудь фотографию, кликни на нее мышкой.

— Это люди, на которых у вас что-то есть?

— Да, и из них я выбрал выходцев из других стран. Я исключил также несколько других категорий.

Хеннинг кивает и начинает просмотр. Он листает и листает.