Генерал Краснов пытался отделиться от России и создать Донскую республику.

«России — нет, — писал Петр Краснов, — Дон совершенно одинок, и ему нужно — до восстановления России — стать самостоятельным государством… Казаки должны отстаивать свои казачьи права от русских… Пусть свободно и вольно живут на Дону гостями, но хозяева только мы, только мы одни. Казаки! Руки прочь от нашего казачьего дела. Дон для донцов».

Краснов ориентировался на немцев, что казалось немыслимым для русских офицеров. Для них Германия оставалась врагом. А Краснов без колебаний обратился за помощью к немцам, которые после подписанного в Брест- Литовске мирного договора заняли территорию Украины.

Попросил германского кайзера Вильгельма II признать Дон самостоятельной республикой и помочь оружием.

8 мая 1918 года немцы вступили в Таганрог и Ростов. Обрадованный Краснов издал приказ, в котором говорилось: «Вчерашние внешние враги, австро-германцы, ныне союзники с нами против Красной гвардии и за восстановление на Дону полного порядка». В июле герцог Георгий Лейхтенбергский повез в Берлин обращение Краснова с просьбой заключить союз Германии и донских казаков:

«Податель сего письма, атаман Зимовой станицы (посланник) Всевеликого войска Донского уполномочен мною приветствовать Ваше Императорское Величество, могущественного монарха великой Германии, и просить Ваше Величество оказать давление на советские власти Москвы и заставить их своим приказом очистить пределы Всевеликого войска Донского и других держав, имеющих войти в Доно-Кавказский союз, от разбойничьих отрядов Красной гвардии.

Всевеликое войско Донское и прочие государства Доно-Кавказского союза не забудут дружеской услуги германского народа. Казаки и германцы взаимно научились уважать храбрость и стойкость своих войск и ныне, протянув друг другу руки, как два благородных бойца, борются вместе за свободу родного Дона…

Всевеликое войско Донское предоставляет Германской империи права преимущественного вывоза хлеба — зерном и мукой, кожевенных товаров и сырья, шерсти, рыбных товаров, растительных и животных жиров и масла и изделий из них, табачных товаров и изделий, скота и лошадей, вина виноградного и других продуктов садоводства и земледелия».

Герцога Георгия Лейхтенбергского приняли кайзер и генерал Эрих фон Людендорф, который фактически руководил всеми боевыми действиями. Краснов просил поддержать идею создания Донской и Кавказской федерации, в которую хотел включить Царицын и Воронеж: «Тесный договор сулит взаимные выгоды, и дружба, спаянная кровью, пролитой на общих полях сражений воинственными народами германцев и казаков, станет могучей силой для борьбы со всеми нашими врагами».

Краснов получал от немцев боеприпасы из русских же военных складов на Украине, захваченных германской армией. В обмен снабжал оккупационные войска хлебом, шерстью и мясом. Но когда осенью 1918 года вспыхнула революция в Германии, немцам уже было не до Краснова.

Когда немецкие войска ушли, атаман обратился за помощью к генералу Деникину и признал его главнокомандующим Вооруженными силами Юга России, хотя на каждом шагу давал понять, что донской атаман — не подчиненный, а представитель «пятимиллионного свободного народа».

У Антона Ивановича было сложное отношение к казачеству. Конечно, донцы и кубанцы — опора белых. Однако же казаки желали полной самостоятельности, а Деникин считал возможным говорить только об автономии.

Русские офицеры-добровольцы презирали атамана Краснова за союз с кайзером.

Презрительно говорили: «всевеселое войско Донское». Командующий Донской армией генерал-майор Святослав Варламович Денисов ответил добровольцам:

— Войско Донское не может, имея территорию и народ, ее населяющий, уходить от них, как то делает Добровольческая армия. Войско Донское — не странствующие музыканты, как Добровольческая армия.

Оскорбительное выражение «странствующие музыканты» услышал генерал Деникин, и он припомнит это донцам. Когда войско Донское, брошенное немцами, спешило переориентироваться на страны Антанты, в штабе Деникина презрительно отозвались:

— Войско Донское — проститутка, продающая себя тому, кто ей заплатит.

Генерал Денисов вновь не остался в долгу:

— Скажите Добровольческой армии, что если войско Донское — проститутка, то Добровольческая армия есть сутенер, пользующийся ее заработком и живущий у нее на содержании.

Атаман Краснов обвинил генерала Деникина в том, что он «изменил казакам, оскорбил жестоко их молодое национальное чувство». Но 2 февраля 1919 года атаману Краснову пришлось уйти в отставку. «Уезжал поздно вечером, — вспоминал он. — Погода была отвратительная. Лил проливной дождь, мокрый снег смешался с грязью. Извозчики отсутствовали».

В ходе Гражданской войны многие казаки поддержали большевиков и вступали в Красную армию. Одни искренне, другие — спасая свою жизнь. Впрочем, весной 1920 года, во время войны с Польшей, некоторые казачьи части перебегали на сторону поляков.

Один из сотрудников главы Польши Юзефа Пилсудского Казимеж Свитальский (будущий премьер-министр страны) записал в дневнике 22 июня 1920 года: «Казаки сдаются в плен охотно.

Они хотят, чтобы их отправляли к Врангелю».

После окончания Гражданской войны белые казаки оказались в эмиграции.

Советское правительство постепенно изменило политику в отношении казачества. 20 апреля 1936 года по предложению наркома обороны Ворошилова политбюро приняло постановление «О снятии с казачества ограничений по службе в РККА»:

«Учитывая преданность казачества советской власти, а также стремление широких масс казачества наравне со всеми трудящимися Советского Союза активным образом включиться в дело обороны страны… отменить для казачества все ранее существовавшие ограничения в отношении их службы».

Восстановили казачьи части. Казакам разрешили носить свою форму. А Великая Отечественная вновь развела казаков.

Попавшие в немецкий плен казаки оказывались в привилегированном положении — в отличие от русских, которых морили голодом. Желавших служить Третьему рейху казаков принимали в ряды вермахта как «полноправных солдат», им устанавливали немецкие нормы питания. С октябре 1941 года для борьбы с партизанами — с разрешения генштаба сухопутных войск немецкой армии — начали формировать первые казачьи сотни из военнопленных и местного населения.

Казачьи формирования приносили присягу:

— Обещаюсь и клянусь всемогущим Богом, перед Святым Евангелием в том, что буду вождю новой Европы и германского народа Адольфу Гитлеру верно служить и буду бороться с большевизмом, не щадя своей жизни, до последней капли крови…

Бывший донской атаман Петр Краснов нашел убежище в нацистской Германии. Он был просто счастлив, когда Гитлер напал на Советский Союз. 23 июня 1941 года писал атаману Общеказачьего объединения в Германской империи генерал-лейтенанту Евгению Ивановичу Балабину:

«Итак, свершилось. Германский меч занесен над головой коммунизма, начинается новая эра жизни России… Быть может, мы накануне вековой дружбы двух великих народов».