— Это, наверное, мне, — вышла из дома Светлана и взяла телеграмму. — Приготовьте машину! — Крикнула она в сторону сада, где около палатки сидели трое парней. — Через пятнадцать минут уезжаем.

— Вона как, — с удивлением прошептала почтальонка, — чисто барыня.

Приготовьте карету. Мария рассмеялась.

— Ты за это заплатишь, — негромко, но угрожающе сказала ей сестра.

Фыркнув, Мария быстро вошла в дом. — Выносите вещи, — махнула рукой на дом Светлана.

— Мама, — опустившись на колени перед фотографией в траурной рамке, заплакала Мария, — ну почему так? — Вздохнув, она опустила голову.

— Где ее вещи? — буркнул один из вошедших парней.

— В комнате, — не глядя на них, ответила Мария. Она не шевельнулась, когда парни вышли с тремя сумками и небольшим кейсом.

— До скорой встречи, сестренка! — услышала она злой голос Светланы, а затем шум отъехавшей машины.

— Мама, — вздохнула Мария, — прости меня. Я даже тебе правду сказать не могла. Прости.

— Привет, — входя в палату, кивнул невысокий загорелый парень.

— Салют, — слегка шевельнул рукой лежащий на кровати Иннокентий.

— Здорово тебя, — сочувственно произнес пришедший и поставил около тумбочки два пакета. — Кое-что принес, — усаживаясь на стул, бросил он, — а то...

— Спасибо, Кот, — улыбнулся Иннокентий. — Только чо я. У меня все есть.

По высшему разряду отдыхаю, — невесело пошутил он. Всмотревшись в загорелое лицо Кота, спросил:

— Ты, наверное, насчет тачки пожаловал?

— Вообще-то да, — кивнул Кот. — Ведь машиненка почти новая была. Я и пришел узнать...

— Все путем будет, — небрежно бросил Иннокентий. — Я тебе бабок отвалю.

Новую купишь. И что от этой осталось, продашь. Вот тебе и навар, — усмехнулся он.

— Да с этой продавать нечего, — заметил Кот. — Она вдребезги. Все удивляются, как вы живы остались. Ведь кроме водилы и тебя...

— Водила как? — нервно спросил Иннокентий.

— Так его уже мертвым вытащили, — ответил Кот.

Иннокентий облегченно вздохнул.

— Ты номер этого чертилы, — сказал Кот, — который тебя сбросил, не запомнил?

— Да нет, — виновато проговорил Иннокентий. — Не до того было. Я и имя свое забыл, — криво улыбнулся он.

— Оно конечно, — кивнул Кот.

— Слышь, — понизив голос, тихо спросил Иннокентий, что менты говорят?

— Да у меня с ними увязок нет, — вздохнул Кот. — А говорят, что водитель, который погиб, выпивши был. Его мать все ко мне ныряет. Волнуется, как за машину рассчитываться? Я ее успокаиваю. Говорю — не надо. У вас горе.

Сын погиб. А с машиной — черт с ней. Ведь если начать с нее бабки получать, до мусоров дойти может. А тогда кто-нибудь вякнет, что я тебе...

— Хорош, Кот, — недовольно перебил его Иннокентий. — Не строй из себя придурка. Ты хочешь и с бабки деньгу получить, и с меня кусок пожирней урвать.

Только не надо. — Он криво улыбнулся. — Ты кто есть? Мелочь пузатая, а пальцы веером делаешь. Так вот что, Васенька, хрен ты чего с меня получишь. Топай. — Он махнул на дверь. — И свои конфетки не забудь. Вечерком с ними чай попьешь.

— Ты особо не блатуй, — разозлился Кот, — а то я получить с тебя не только за тачку могу. Бабки ты мне отдашь, никуда не денешься. А пока лучше помолчи, — угрожающе посоветовал он. — Не забывай, где находишься! Ведь можешь и из города не выехать...

— Ты зря меня пугаешь, — усмехнулся Иннокентий. — Это ты, сучонок, забыл, с кем дело имеешь! Я тебя, падла! -Он схватил стоявший на тумбочке стакан и запустив в пригнувшегося Кота. — С асфальтом сровняю!

— Ну, Кешка, — выскакивая, крикнул Кот, — ты в больничке навсегда прописан!

Выматерившись, Иннокентий, с коротким стоном уцепившись за кольцо, приподнялся и достал из тумбочки радиотелефон. Набрал номер.

— Ты думал, — заорал Пень, — когда с ним так базарил?! Ведь он сейчас звякнет Арсену, и все! Вечером приедут и покрошат нас в окрошку! Дубина!

— Но он борзеть начал, — сказал севший рядом с ним в «восьмерку» Кот. — Я, мол, тебе хрен чего...

— На кой хрен ты ему про бабулю петь начал? — недовольно спросил Пень.

— Ну и начнется канитель! — Он, покрутив головой, завел мотор. — Надо сваливать из города, пока свинцом не напичкали.

— Думаешь, Арсен за него будет? — испуганно спросил Кот.

— А чего думать-то?! Кешка сестренке напоет, та мужу звякнет, и все. Я хоть и зовусь Пнем, — он постучал себя по макушке, — но мозгов больше, чем у тебя. И с извилинами все. У тебя одна, и та между булок на заднице!

— Ты! — вскинулся Кот. — Думай о...

— Тебе думать надо было! Нам кранты придут!

— Куда сейчас? — спросил Кот.

— К Фанфану, — бросил Пень. — У него какие-то нелады с Арсеном были.

Сейчас он может помочь. Скажем ему, что Кешка на нас жути гнал.

— Думаешь, Фанфан поможет? — немного помолчав, спросил Кот.

— А что ты можешь предложить? — огрызнулся Пень.

— Я ничего не помню, — не глядя на стоявшего перед ней молодого следователя, быстро сказала Розова. — Ничего!

— Вы знаете Тараканова Петра?

— Уйдите! — заплакала она. — Я вас умоляю! Не трогайте меня! Слышите?!

— Она забилась в истерике.

— Успокойтесь. — Испуганно посмотрев на нее, он кинулся к двери и громко позвал:

— Девушка! Розовой плохо!

К палате бежала молодая женщина в белом халате. За ней торопливо шли двое врачей.

— Я же просил, — раздраженно проговорил один, — никаких вопросов. Вы понимаете, что вы делаете, черт вас возьми! У Розовой не только физические травмы...

— Доктор, — виновато прервал его следователь. — Я думал...

— Индюк тоже думал, — буркнул тот, — да в суп попал. Впредь, милейший, без моего ведома даже близко к палате не подходите!

— Кто? — спросила Екатерина.

— Да есть тут один умник, — зло сказал Иннокентий. — Кот. Я у него машину брал. А вторая...

— Ты дурак! — резко бросила она. — В таких случаях надо делать все, о чем говорят те, от кого зависишь. А ты... — Не договорив, покачала головой.

— Кать, — как когда-то в детстве, если был в чем-то виноват, вздохнул брат, — я пытался ему деньги предложить. Но он орать начал. Мол, я тебя вместе с твоей сестрой в гробу видал. Ну, я и не выдержал.

«Переигрываешь ты, Кешенька, — мысленно отметила она. — Хотя бы потому, что все знают, кто мой муж. Вы просто между собой сцепились. И виноват скорее всего ты, братик, — вздохнула она. — Но в любом случае с этим самым Котом надо что-то делать. И быстрее. Пока не дошло до Арсентия. Потому что...»