Мой выстрел перебил веревку, светильник рухнул вниз, как гильотина, и приземлился со страшным грохотом на первые ряды толпы. Остальные преследователи моментально дали задний ход, испуганно глядя наверх. Этого промедление было достаточно, чтобы дать нашей похожей на грязных и окровавленных троглодитов компании драгоценные секунды для отступления к задней части мечети.

— Они завладели священными реликвиями Мухаммеда! — на разные голоса выкрикивала разъяренная толпа.

Египте или Будда во время его долгих странствий? Неужели история всех вероучений, мифов и легенд, переплетаясь в затейливо написанных древних текстах, являет собой бесконечную череду наследования древнейшей мудрости и скрывает столь же бесконечную череду тайн? Еретические мысли… Но они невольно посетили меня здесь, в этом религиозном центре мира.

Мы пробежали по вытертым красным коврам, покрывавшим каменный пол мечети, и быстро миновали небольшие приемные, расположенные за главным залом, опасаясь, что впереди нас ждет очередной тупик. Но в том конце, где Аль-Акса и Храмовая гора выходили к внешней городской стене, темнела очередная запертая дверь. Большой Нед изо всех сил треснул кулаком по этой преграде, и на сей раз она подалась, осыпав пол сухими щепками старого дерева. Мы выглянули наружу. По южному краю Храмовой горы проходила крепостная стена Иерусалима. Дойдя до башни, она поворачивала на запад и спускалась с горы вместе с раскинувшимся за ней городом.

— Если нам удастся попасть в лабиринт улиц, то мы собьем их со следа, — выдавил Фархи.

Спотыкаясь от усталости, банкир с Мириам и раненым Томом побежали вдоль крепостного вала к лестнице, что вела вниз, к Навозным воротам. Задержавшись на валу, мы с Тентуистлом перезарядили ружья, а Нед и Иерихон взяли сабли на изготовку. Когда в дверном проеме показались первые преследователи, мы встретили их выстрелами. Потом под прикрытием дымовой завесы в атаку бросились наши фехтовальщики. Раздались стоны раненых, топот убегающих ног, и Нед выбежал к нам, забрызганный кровью.

— Теперь они будут поосторожнее, — заявил он, сверкнув широкой белозубой улыбкой.

Иерихон выглядел несчастным, его клинок потемнел от крови.

— Этот грех на твоей совести, — сказал он моряку.

— Насколько я помню, кузнец, именно вы с вашей драчливой сестрой втянули нас в эту дьявольскую передрягу.

Мы продолжали спешное отступление, слушая их переругивания.

Если бы толпа была получше вооружена, мы уже были бы мертвы. Но тяжелые испытания ограничились лишь несколькими выстрелами, хотя пули летели нам вслед с жутким свистом, способным вызвать оцепенение, если позволить себе задуматься о нем. Закончив спуск по лестнице, мы выбежали на улицы Иерусалима. Навозные ворота уже давно закрыл отряд янычар, вооруженных кривыми саблями и готовых преградить нам выход из города. Над нами, на зубчатых крепостных стенах, толпились орущие мусульмане, и первые преследователи уже бросились к лестнице.

— Скорей в Еврейский квартал! — крикнул Фархи. — Это наш единственный шанс!

С минаретов уже неслись крики, призывающие к оружию, трезвонили и христианские колокола. Мы перебудили весь город. Люди в смятении устремились на улицы. Со всех сторон доносились крики, перемежаемые собачьим лаем и блеянием овец. Мимо нас промчалась перепуганная коза, свернув на ближайшую улицу. Запыхавшийся Фархи вел нас вверх по улице в сторону синагоги Рамбана и Яффских ворот, толпу мусульманских преследователей освещала прерывистая огненная змейка зажженных факелов. Даже если бы я успел вновь зарядить винтовку и выстрелить, мой одиночный выстрел уже не смог бы удержать нарастающий гнев, который мы вызвали, посягнув на их святыни. Если мы не найдем помощи, то будем обречены.

— Мусульмане взбунтовались! — кричал Фархи высыпавшим на улицы встревоженным евреям. — Они хотят поджечь синагоги Рамбана и Йоханана бен Заккая! Надо позвать на подмогу христиан!

— Синагоги! Спасем наши священные храмы! — на разные голоса вторил ему хор толпы.

И благодаря его хитрости мы обрели защитников. Евреи преградили путь хлынувшей в их квартал волне мусульман. А христиан предупредили, что осквернить хотят храм Гроба Господня. В итоге началось столпотворение, грозившее перерасти в жуткий хаос.

Тем временем Фархи умудрился незаметно покинуть нас.

Я собрал остальных.

— Нам надо разделиться! Иерихон и Мириам, вы живете здесь. Ступайте домой!

— Я слышал, как мусульмане выкрикивали мое имя, — мрачно заметил кузнец. — Нам нельзя оставаться в Иерусалиме. Они меня опознали. — Он сердито глянул на меня. — Теперь мой дом разграбят и сожгут.

Я испытал мучительное чувство вины.

— Тогда захватите все, что сможете, и бегите к морю. Смит организует оборону Акры. Там вы найдете защиту.

— Пойдем с нами! — воскликнула Мириам.

— Нет, вы же местные жители, и ваши передвижения не привлекут внимания. А на нас все будут пялиться, как на снеговиков в июле. — Я вложил в ее руку серафимов. — Возьми их и спрячь до нашей новой встречи. Мы, европейцы, сумеем как-нибудь вывернуться, немного побегаем, а потом выскользнем из города, не дожидаясь рассвета. А теперь вы поспешите к дому, а мы пойдем в другую сторону, чтобы отвлечь преследователей. Не волнуйтесь. Мы еще встретимся в Акре.

— Из-за каких-то давно опустевших сундуков я потерял хороший дом и репутацию, — с горечью бросил Иерихон.

— В той келье хранилось нечто важное, — упорствовал я. — Вы же понимаете, что хранилось. Вопрос в том, куда все перепрятали. И когда мы найдем новый тайник, то разбогатеем.

Он пристально посмотрел на меня, гнев в его взгляде смешивался с отчаянием и надеждой.

— Уходите же побыстрей, а то скоро рассветет, и тогда Мириам своим грязным видом будет привлекать ненужное внимание!

Тентуистл уже дергал меня за руку.

— У нас тоже не лучший видок, так что надо, пока не поздно, выметаться из города!

Итак, мы разделились. Догоняя моряков, я оглянулся на брата и сестру и крикнул:

— Мы обретем мудрость!

Мы направились к Сионским воротам. Я еще раз обернулся, но Иерихон и Мириам уже затерялись в толпе, словно обломки кораблекрушения в бушующем море. Мы поплелись по улицам с замедленной безнадежностью. Рука Малыша Тома сильно кровоточила, и он не мог быстро передвигаться, но держался мужественно. Войдя в Армянский квартал, мы достигли желанных ворот. Охранники куда-то ушли, вероятно, их отправили подавлять мятеж или искать его виновников: первая удача в нашем провальном приключении. Мы сняли массивный засов, с трудом отворили сворку ворот и покинули город. Небосвод еще лишь начинал розоветь. Огни фонарей, факельный свет и грядущий рассвет окрасили небо и городские стены за нашими спинами в оранжевые тона. Впереди нас ждали тенистые зеленые убежища.

Справа находилась гора Сион и гробница Давида. Слева в темной низине маячила долина Гиона и Силоамский пруд.