Люди беседовали с эльфами, гномы поглаживали свои бороды и пытались вступить в разговор с людьми. Как только несколько представителей одной расы отходили в сторону, образуя свой круг, кто-нибудь подходил и рекомендовал им разойтись. В этой атмосфере напряженного смущения и суеты никто, похоже, не заметил Мейрит.

Она добавила еще одно магическое заклинание, усиливающее вероятность того, что тот, кто не ищет ее специально, не увидит ее. Таким образом, она могла переходить от одной группы беседующих к другой и, стоя чуть в стороне, слушать, о чем они говорят. Благодаря своей магии она понимала все языки меншей и вскоре смогла разобраться в том, что же все-таки происходит.

Ее внимание привлекла расположенная недалеко от нее большая статуя мужчины в плаще и капюшоне – она с отвращением узнала в нем сартана. Около статуи стояло трое мужчин, четвертый сидел на ее пьедестале. Из того, что она услышала, стало понятно, что эти трое – правители меншей. Четвертым был некий всеми признанный герой, сделавший возможным мир в Арианусе.

Четвертым был Эпло.

Держась в тени, Мейрит приблизилась к статуе. Ей не следовало забывать об осторожности, потому Что если Эпло увидит ее, то наверняка узнает. И в самом деле, он поднял голову и быстрым острым взглядом окинул Фэктрию, словно бы услышал, что кто-то тихонько позвал его.

Мейрит поспешно закончила заклинание, которое она наложила на себя, чтобы укрыться от глаз меншей, и еще дальше отступила в тень. Она ощутила то, что сейчас должен чувствовать Эпло – жар в крови, и будто прикосновение невидимых пальцев к затылку и шее. Это было жутковатое, но отнюдь не неприятное ощущение – встреча когда-то родственных душ. Мейрит не допускала и мысли, что такое может произойти, просто не могла поверить, что связывающие их чувства были настолько сильны. Она подумала, что, может быть, так бывает со всеми патринами, случайно оказавшимися вдвоем в чужом мире… или же это что-то происходящее только между ней и Эпло.

Проанализировав ситуацию, Мейрит вскоре пришла к выводу, что два патрина, встретившиеся где-то в мире меншей, всегда должны чувствовать взаимное притяжение – это как железо притягивается к магниту. А что касается ее притяжения именно к Эпло, это маловероятно. Она даже с трудом узнала его.

Он выглядел старше, много старше того, каким она его помнила. В этом не было ничего удивительного, потому что Лабиринт быстро старит свои жертвы. Но в его облике не было мрачной решимости тех, кто ежедневно борется за свою жизнь. Эпло выглядел изможденным, со впалыми щеками, ввалившимися глазами – словно тот, кому пришлось бороться за свою душу. Мейрит не поняла, не признала этих знаков внутренней борьбы, но она смутно ощутила их и отнеслась к ним крайне неодобрительно. По ее мнению, Эпло выглядел больным, больным и сломленным. А в данный момент еще и озадаченным: он пытался понять, что за неслышимый голос зовет его, что за невидимая рука касается его. Наконец он пожал плечами, стараясь выбросить это из головы. И вернулся к прежнему занятию – поглаживать собаку и слушать, что говорят ему менши. Собака.

Ксар рассказывал Мейрит о собаке. И ей трудно было поверить, что патрин мог позволить себе такую слабость. Разумеется, она не сомневалась в словах своего Повелителя, но решила тогда, что он, возможно, ошибался. Теперь Мейрит видела, что это не так. Глядя, как Эпло поглаживает шелковистую шерсть собаки, она скривила губы в презрительной усмешке.

Ее внимание переключилось с Эпло и его собаки на меншей и их разговоры. Гном, человек и эльф стояли рядом у статуи сартана. Мейрит могла бы воспользоваться магией, чтобы лучше слышать, но не рискнула. Поэтому ей пришлось самой приблизиться к ним. Бесшумными шагами она подошла и встала с противоположной стороны статуи. Больше всего она опасалась, что собака обнаружит ее присутствие, но та, по-видимому, была полностью поглощена своим хозяином. Она не сводила с него своих блестящих обожающих глаз и время от времени клала лапу ему на колено, как будто утешая и успокаивая.

– Но теперь вы чувствуете себя вполне здоровым, ваше величество? – спрашивал эльф человека.

– Да, благодарю вас, принц Рис'ахн, – человек (какой-то их король или что-то вроде) с болезненной гримасой притронулся рукой к спине. – Рана была глубокой, но, к счастью, не задела жизненно важных органов. Сохранилась некоторая неподвижность, и это, по утверждению Триана, уже навсегда, но я, по крайней мере, остался жив, за что благодарю своих предков и леди Иридаль, – король печально покачал головой.

Гном по очереди взглянул снизу вверх на каждого из более рослых, чем он, меншей, вглядываясь в их лица прищуренными глазами, как будто страдал сильной близорукостью.

– Вы говорите, на вас набросился ребенок? Тот мальчишка, который был здесь у нас, – Бейн? Простите меня, король Стефан, – гном быстро заморгал, – но, может быть, такое поведение вообще свойственно человеческим детям?

Короля людей такой вопрос несколько вывел из равновесия.

– Он не хотел обидеть вас, сир, – пояснил Эпло со своей спокойной улыбкой. – Лимбек, Великий Фроман, всего лишь проявил любознательность.

– Ну, конечно, – подтвердил Лимбек, вытаращив глаза. – Я вовсе не собирался ничего утверждать, причем, заметьте, это бы не имело никакого значения. Я просто поинтересовался, просто подумал, может быть, все представители человеческой расы…

– Нет, – оборвал его Эпло, – это не так.

– А-а, – Лимбек погладил свою бороду. – Мне очень жаль, – добавил он, немного нервничая. – То есть не в том смысле, что мне очень жаль, что не все человеческие дети убийцы. Я хотел сказать, мне очень жаль, что я…

– Забудьте об этом, – сказал король Стефан холодновато, хотя в уголках его губ пряталась улыбка. – Я все понимаю, господин Великий Фроман. И должен признать, что Бейн был не лучшим представителем нашей расы. Как, впрочем, и его отец, Страхо-смерт.

– О да, – упавшим голосом подтвердил Лимбек. – Я его помню.

– Трагическая ситуация во всех отношениях, – заметил принц Рис'ахн, – но, по крайней мере, нет худа без добра. Благодаря нашему другу Эпло, – эльф положил свою тонкую руку на плечо Эпло, – и еще этому наемному убийце.

Мейрит кипела от негодования и возмущения. Чтобы менш так фамильярно разговаривал с патрином, обращался к нему, будто они ровня! И Эпло все это позволяет!

– Как звали этого наемного убийцу, Стефан? – продолжал Рис'ахн. – Что-то странное даже для людей…

– Хаг Рука, – с отвращением произнес Стефан.

Рука Рис'ахна все так же лежала на плече Эпло – эльфы любят похлопывания и поглаживания. Было видно, что Эпло неприятны эти ласки менша. Мейрит была вынуждена отдать ему должное – он сумел вежливо уклониться от них, встав и выскользнув из-под руки эльфа.

– Я надеялся поговорить с Хагом Рукой, – сказал Эпло.

– Вы случайно не знаете, где он, ваше величество? Лицо Стефана помрачнело.

– Нет, не знаю. И, честно говоря, не хочу знать. И вам этого лучше не знать, сударь. Этот убийца сказал магу, что ему нужно выполнить еще один новый “договор”. Триан убежден, – добавил Стефан, поворачиваясь к Рис'ахну, – что этот Хаг Рука – член Братства. Рис'ахн нахмурился.