Тимка невольно отступил на шаг, ошарашенный этим натиском негатива, что было так не похоже на обычно кроткую и милую Лизу.

— Мне кажется, — предпринял он последнюю попытку, — что тебе сейчас лучше не оставаться одной.

— Да я мечтаю быть одна! Хочу, чтобы меня оставили в покое! — выкрикнула Лиза в отчаянии. — Я сыта по горло твоей “товарищеской” заботой, понял? Спасибо за помощь и всё такое, но дальше я как-нибудь сама о себе побеспокоюсь, ладно?

— Лиз… — он нерешительно потянулся к ней, собираясь, видимо, взять за руку, но она резко отшатнулась, не давая ему сделать этого. Тимка смутился, но всё-таки договорил:

— Я знаю, что тебе сейчас нелегко. Я правда понимаю, что ты сейчас чувствуешь…

— Понимаешь? — переспросила Лиза и рассмеялась — коротко, зло, как-то безнадёжно и обречённо. — Да ни хрена ты не понимаешь, Берендеев. Ты понятия не имеешь, каково мне сейчас. Каково это — чувствовать, что любимому человеку нет до тебя никакого дела. Когда он смотрит на тебя как на стенку, а ты себя ощущаешь при этом куском дерьма, потому что готова простить ему любое унижение, и вообще — всё… Но только плевать он хотел на эти твои жертвы, потому что в его мыслях — вовсе не ты!

— Полагаешь, мне это незнакомо? — спросил Тимка после паузы. Лиза пренебрежительно фыркнула.

— Не смеши, Берендеев. У тебя, наверное, самая большая трагедия в жизни — это трояк по русскому. Или когда ваша баскетбольная команда соперникам продует…

— Дура ты, Лизюкова, — беззлобно, даже с какой-то отеческой жалостью, проговорил Тимка, внимательно глядя ей в глаза. — Ни черта в людях не разбираешься. Ни в хороших, ни в плохих…

Засунул руки в карманы, натянул капюшон куртки на самые глаза и решительно зашагал прочь.

Ноябрь 1994

Практически все осенние каникулы Лиза провела дома. Разве что в магазин за хлебом несколько раз вышла и мусорное ведро вынесла… да и то — по маминой просьбе, иначе и вовсе просидела бы в своей комнате безвылазно. Точнее, пролежала бы.

Ею овладели лень и апатия. Не хотелось ровным счётом ничего, даже выполнять элементарные действия вроде чистки зубов по утрам и вечерам. Лиза валялась на кровати, не слишком усердно делая вид, что читает какую-то книгу, и всё глубже погружалась в свою тоску. Она уже жалела, что наговорила гадостей Тимке — в противном случае он мог бы хоть немного отвлечь её от невесёлых мыслей, у него это всегда отлично получалось. Но первой звонить ему было стыдно, а сам он тоже никак не проявился за эти дни.

Несколько раз с замиранием сердца она набирала номер Тошина, но на звонки постоянно отвечала его мама, и Лиза, не говоря ни слова, бросала трубку. Впрочем, если бы ответил сам Олег — она тоже не знала бы, что ему сказать. Она просто очень хотела поговорить с ним с глазу на глаз. Не по телефону…

Лиза почти перестала есть — не было аппетита. В конце концов, забеспокоилась даже старшая сестра.

— Восьмой день лежишь, — заметила Лариска мимоходом, раздвигая шторы и впуская в комнату утренний свет. — Не жрёшь и не пьёшь… даже не улыбнёшься. Уже вся зелёная от нехватки свежего воздуха. Честное слово, если бы я тебя не знала как облупленную, то стопроцентно подумала бы, что ты залетела, — она усмехнулась.

— Чего? — обалдело переспросила Лиза.

— Ну, забеременела… — легко пояснила старшая сестра. — Только ты у нас святоша. Да и от кого тебе беременеть? — она фыркнула. — Не от этого же твоего… рыжего, лопоухого… Разве что несравненный Олежка почтил тебя своим вниманием? — Лариска насмешливо подмигнула.

Лизу подбросило на кровати, будто взрывной волной.

— Откуда ты знаешь про Олега?!

Лиза никому этого не рассказывала. Никому! Но Лариска лишь покачала головой:

— Да так… птичка одна на хвосте принесла, что ты по нему сохнешь. “Сегодня утром он посмотрел на меня и очень тепло улыбнулся — наверное, это что-то значит?!” — пропищала она, нарочно утрируя и явно изображая голос младшей сестрёнки.

Лиза не могла поверить собственным ушам.

— Ты… ты читала мой дневник?! Как ты могла?! Как посмела рыться в моих вещах?

— Я не рылась, — не испытывая ни малейшего угрызения совести, Лариска передёрнула плечами. — Ты сама его оставила в верхнем ящике стола, а мне срочно понадобился карандаш. Решила поискать у тебя, ну и наткнулась… так зачиталась, что оторваться не могла, — она хихикнула.

— Ты не должна была… — в шоке повторяла Лиза. — Ты не имела права…

— Да ладно тебе, не смущайся, — спокойно отозвалась сестра. — Обычные любовные переживания… кто из нас не страдал по самому красивому мальчику в школе? — она намеревалась снисходительно потрепать младшенькую по плечу, но та резко отклонилась. Её душили слёзы обиды и стыда.

Лариска с досадой поджала губы.

— Ох, ну если это было под грифом “совершенно секретно”, могла бы и получше прятать своё сокровище. Хотя бы под подушку… туда бы я точно не полезла — ни случайно, ни специально.

— Это подло… подло… — задыхаясь, выговорила Лиза.

— Ну, значит я подлая, — покладисто согласилась Лариска. — Извини, некогда с тобой болтать, в институт опаздываю. И посуду помой, там на кухне осталась после завтрака, мама не успела.

Оставшись одна дома, Лиза достала свой дневник и принялась с отвращением перелистывать странички, исписанные её мелким торопливым почерком. Олег… Олег… Олег… всюду один Олег. И вот это всё читала Лариска?! Ничего из того, что случилось с Лизой на осеннем балу, не было ею описано, но всё равно невыразимо стыдно было перечитывать сейчас эти наивные детские признания.

Она разорвала тетрадь на мелкие клочки и сожгла их в тазу. Стало немного легче…

Подумав, Лиза начала решительно собираться. Ей необходимо было увидеть Олега и поговорить с ним.

Слова сестры о беременности занозой засели в голове. А что если это правда? Разумеется, Лиза не могла не думать об этом и не исключала такой возможности. Ей было не пять лет, она прекрасно знала, что детей не аист приносит, а получаются они как раз в результате того, что было между ней и Олегом. Пока, наверное, ещё рано было делать какие-то выводы, ведь прошло всего две недели. Однако Лиза надеялась, что пронесёт…

Она знала номер квартиры Тошиных, но не рискнула подняться и позвонить. А вдруг дома окажется кто-то из взрослых? Уселась на скамейку возле подъезда и приготовилась ждать сколько потребуется. Рано или поздно Олег должен был появиться. Лиза даже не думала о том, что здесь её запросто может застукать тётя Алла, портниха, и резонно поинтересоваться, какого рожна девчонке понадобилось в чужом дворе.

Однако вместо тёти Аллы или самого Олега она увидела Динку Старцеву: та завернула во двор со стороны улицы и направилась к подъезду Олега, небрежно помахивая полиэтиленовым пакетом “Мальборо”. Очевидно, явилась в гости к своему ненаглядному.