Стояла, обескураженно хлопая ртом, не в силах подобрать нужных слов. Признаюсь: его слова теплом разлились внутри. Как ни крути, внутренняя девочка подняла голову, почувствовав заботу и внимание. А от его «моя женщина» пальчики на ногах подогнулись от восторга, приступ которого еле удалось сдержать.

Однако смысл этих красивых фраз можно было описать одним выражением: через чур. Через чур требовательным он был к самому себе. Но я так и не нашла слов, решив в итоге промолчать. В конце концов, это его жизненная позиция, и он имеет на нее право. Просто тогда я еще не знала, каким путем Олег будет выполнять обещанное.

В машине Олег не смог заставить себя отпустить ее ладонь. Одной рукой держался за руль, а другой крепко сжимал хрупкие по сравнению со своими пальчики, поглаживая и периодически касаясь губами нежной кожи, чему Аня нисколько не противилась.

Она вообще ничему не противилась. Сидела, молча уткнувшись в окно, и кивала в ответ на все, что он говорил. Поэтому сейчас он вез ее к себе в дом, расположение которого в охраняемом поселке позволит ему чуть ослабить хватку на пульсе в ожидании нового удара.

Ему бы радоваться. Разве не такого поведения от нее он желал? Чтобы перестала бегать от него и воспринимать каждое слово в штыки. Хотел? Получай! Как ощущение? Нравится? Да ни хрена! Ни грамма удовлетворения. Вместо него волнами накатывало бушующее раздражение. До зубного скрежета, до сжатых губ, до желания мести.

Ублюдок, решивший перейти им дорогу, давно подписал себе приговор, ступая по минному полю. Одна ошибка — и все закончится. Для него. Однако теперь, тронув то, на что и смотреть не стоило, пусть не рассчитывает на легкую расправу. О, нет. Ему удалось разбудить то, что просто-напросто не позволит этому случиться. Гнев. Ярость. Бешенство. Они овладели им еще по пути в следственный изолятор, где он никак не рассчитывал закончить сегодняшний день.

У входа его встретил Паша, лениво засунув руки в карманы брюк. На его лице не проскользнула ни одна эмоция. Обманчивое впечатление абсолютного спокойствия и невозмутимости, что другими часто расценивалось как добрый знак. Теми, кто не был с ним близок и не знал о его непревзойденной способности держать лицо. Вот и сейчас за холодной маской бушевала буря, угадывающаяся по несдерживаемому рыку.

— У нас новогодний, блядь, подарок!

— Где она?! Что вообще, мать вашу, происходит?! — в отличии от Паши Олег скрывать эмоции не собирался. Даже если бы хотел, то не смог. Они неконтролируемым потоком взяли верх, когда друг сообщил, что Аня попала в аварию, и ее задержали.

Собиравшегося немедленно пойти к девушке Олега остановил Паша, убедив для начала взглянуть на причину ареста. Сцепив зубы, тот согласился. Не доверять другу причин не было, и раз он уверял, что жизни Ани ничего не угрожает, то можно для начала выяснить детали произошедшего.

Они прошли в кабинет, где их ждал один из сотрудников, нервно перебирающий бумажки на столе. Олег окинул его щуплую фигуру быстрым взглядом, еще не подозревая, что скоро будет мечтать о виде его окровавленной рожи, разбитой об стену до хруста костей.

— Фролов, запись готова? — Паша прошел к столу, из-за которого тут же вскочил следователь, беспрекословно освобождая место.

— Да, Павел Андреевич. Все, как просили. И владельца машины пробили, досье собрали, — суетливо лебезил Фролов, вытирая пот со лба и растягивая губы в нервной улыбке.

— Оставь все документы и выйди, — не глядя на него, проговорил Паша, садясь на его место. Олег, подвинув стул, расположился рядом, вперив взгляд в экран монитора, на котором на паузе стояла запись с камеры, направленной на тот самый перекресток, где произошла авария.

— Все? — тихо уточнил сотрудник, отчего-то крепче сжимая в руках папки с бумагами.

— Мне повторить? — Паша перевел леденящий душу взгляд на сжавшегося следователя, что тут же дергано кивнул и неряшливо положил папки на край стола, выронив половину. Поспешно принялся извиняться, поднимая бумаги, после чего вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

— Скрывает что-то, сученыш, — прошипел Наумов, включая видео.

Сначала Олег терпел, лишь слегка поморщившись в миг столкновения. Терпел и когда Аня, такая уязвимая в тот момент, растерянно оглядывалась, прижимая руку к окровавленному лицу. При виде лысого мужика, что, яростно крича, угрожающе навис над испуганной девушкой, терпение дало трещину, которая неудержимо расползалась, вынуждая сжимать кулаки под столом. К концу видео, когда Аня с застегнутыми наручниками, будто неживая, словно кукла садилась в машину под конвоем, пришлось дышать глубже, сконцентрировавшись. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Иначе разнесет здесь все.

— Что все это значит? — процедил сквозь зубы, зажав переносицу. Паша же невозмутимо перебирал документы, оставленные Фроловым.

— Я думал, ты мне объяснишь, откуда у нее в машине наркота? — перед Олегом на столе оказался знакомый пакетик. Сколько подобных они находили за последние месяцы? Не сосчитать. Но именно в этот раз он уставился на белый порошок как на что-то новое и ошеломляющее. Будто видел в первый раз.

— Только не говори, что ты подозреваешь ее, — глухо обронил Олег.

— Нет. Сейчас нет. Не буду скрывать, мысли были. Однако даже показательное выступление с зечками в главной роли, которое устроил Фролов, не выбило из нее признание, — Олег приглушенно выругался, понимая, о каком выступлении идет речь. — Я лично видел ее глаза при виде наркоты. Там и детектор лжи не нужен.

— Значит, предупреждение, — хмыкнул, хмуро уставившись перед собой. — Сначала в Хазара стреляли, теперь по мне решили ударить. Кто следующий?

— Никто! С этим пора кончать! — Паша покачал головой, прищурив глаза.

— Согласен. Что там с любителем автоподстав? Пробили? — Олег бросил взгляд на друга, приподняв бровь.

— Спрашиваешь, — наигранно оскорбленным тоном ответил Паша. — Все как по сценарию. Несколько раз судим за воровство. Вышел год назад. Сейчас законопослушный гражданин, правда привлекался несколько раз за потасовки. Но дела, знаешь ли, иногда теряются.

— Кто прикрывает? — тут же оживился Олег.

— На Кузнеца работает. А с ним у нас нейтралитет, — развел руками.

— Кузнец? — Олег задумчиво потер подбородок. — Не думаю, что он стал бы на старости лет силами меряться.

Кузнец — местный авторитет из девяностых. Мутный тип. Впрочем, Олегу было глубоко наплевать на него и его дела, не пересекающиеся с его интересами. Тот, почти отойдя от дел, тихо доживал свой век, просиживая в офисе за кипой бумаг. Он не мешал ему, Олег отвечал взаимностью.

— Того же мнения. Однако у него есть сын. Поговаривают, тот давно отца подвинуть хочет.

— Неплохая версия, вот только сегодня стрелок, которому Хазара заказали, указал на приезжего мужчину в возрасте. Некий Агаф, — торжественно заявил Олег, разбивая в пух и прах версию друга, на что тот выругался сквозь зубы, поморщившись, будто от головной боли.