* * *

Охрана – это средство самоуспокоения. От реальной опасности она не убережет. Отпугнуть хулиганов или внушить честным гражданам уважение к мундиру охрана способна, но предотвратить проникновение диверсантов или отразить атаку штурмового отряда – никогда. Не тот уровень подготовки и оснащения. У охраны из народного ополчения уровень еще ниже. Вот почему «усиление» штатного батальона охраны двумя ротами «Фольксштурма» воспринимается как нонсенс. Будь всё наоборот, этот ход выглядел бы относительно логичным, а так… Ну чем, скажите на милость, сумеют помочь мобилизованные штурмовики профессиональным охранникам? Крепким словцом и соленой шуткой? Фикция, а не усиление.

Электроника – тоже плохое подспорье. Обмануть системы слежения и датчики движения-объема проще простого, а термосканы и лазерные шторки легко отключить. Вот и получается, что единственным препятствием на пути опытного разведчика становятся титановые створки автоматических ворот. Но ворота – не стенка, они иногда открываются, надо только набраться терпения.

Правильно, надо выждать. Но возникает два вопроса: где и как долго? Если прогуливаться перед воротами, будет оригинально, только закончится такой променад арестом. Если спрятаться где-нибудь неподалеку, могут обратить внимание местные жители. Не факт, что они проявят бдительность и гражданское самосознание, но подобное не исключено. Эйзен наполнен ксенофобией и подозрительностью, как мяч для игр в невесомости глицерином. Просто сесть в кафе на углу и неторопливо пить жиденький местный йогурт с галетами – тоже сомнительный вариант. Неизвестно, сколько придется ждать, а идти на задание с полным мочевым пузырем означает заведомый провал. Остается устроиться подсобным рабочим в одну из конторок неподалеку от ворот. Но и этот вариант имеет свои недостатки. Как же быть? Плюнуть на всё и пойти в услужение врагу?

Правильно. Записаться в «Фольксштурм» и заступить на пост. Идеальный вариант, на первый взгляд, но снова возникают вопросы: как записаться в этот отряд и где гарантия, что попадешь во «внутреннюю» смену, а не в оцепление? А еще неизвестно, берут ли в ополчение нестандартных бойцов? Может быть, для них есть другие общественно-военные организации? Кстати, запросто. На Эйзене, похоже, имеются военные организации для всех, вплоть до кошек и мышей. Усатых готовят бросаться под машины с минами на загривке, а голохвостых – дохнуть, забравшись в водопроводные коллекторы. Так что и вариант с «Фольксштурмом» не гарантирует быстрого доступа на объект.

– Сколько можно говорить – не отсвечивайте перед воротами! – в спину грубо толкнули.

Агент обернулся и удивленно вытаращился на грубияна.

– Это вы мне?

– Тебе, кому еще? – здоровенный рыжий дядька с ручищами кузнеца, но с хитрым взглядом барыги, взял агента за ворот и легко переставил в сторонку. – Ну, чего пялишься? Я мастер цеха по кадрам. Аусвайс при себе?

– Да.

– Ну, так идем, скоро смена! Сегодня три вакансии образовалось: в цехе, на сортировочной и в столовой. Представляешь, уборщика из столовой взяли!

– Как взяли?

– Ну, как берут? Пришли ночью и взяли. Подозревают в попытке отравить начальство. Крысиный яд у него под койкой нашли, говорят.

– Говорят? – агент усмехнулся. – Кто говорит? Те, кто настучал в ГСП?

– Ну-у… все говорят, – глазенки у мастера забегали. – Ты куда хочешь? Я устрою, так сказать, из личной симпатии. Такса одна. В столовой мыть много, зато тихо и сытно.

– В цех, – твердо ответил агент. – Это можно устроить?

– Кто первый пришел, тот и выбирает, – мастер пожал плечами. – Желаешь оглохнуть, твое право. Там станки круглые сутки работают, стандартный шумовой фон – семьдесят децибел. Может, на сортировку? И грязи почти нет, и шум ниже среднего, ну брякает иногда, когда ящики запечатывают, да и всё.

– Годится, – агент пожал мастеру руку.

– И чего я тебя уговариваю? – мастер притворно вздохнул и скосил хитрющий глаз на левый нагрудный карман куртки агента.

– Намек ясен, но оплата услуг после смены. Ты сколько берешь?

– Пустяки, – мастер протянул руку. – Половину от получки за первый месяц. Расчет у нас ежедневно, так что…

– Нормально, – агент пошарил в кармане и вынул импортный леденец в целлофановой обертке. – Держи аванс за первый день, посредник.

– Ну, а как иначе? – мастер сунул конфету в карман и снова протянул руку. – Жалованье мизерное, надо же как-то крутиться. Все крутятся. Аусвайс давай.

– А-а, вот, держи.

– Чужой что ли?

– Мой.

– А ну, кепку с очками сними, – мастер хмыкнул. – На фото точно ты, один в один. Примерно, как я и канцлер. Надевай маскировку, да воротник еще подними. Вот так. Теперь сойдет. С двести пятого?

– С двести седьмого. Второй год после трешника в «Шварцлюфте» там ошиваюсь.

– Ох, поймают тебя, нам обоим не поздоровится, – мастер засомневался.

– Всю первую неделю работаю только на тебя.

– Да? – рыжий почесал в затылке. – Заманчиво. Только, знаешь, я тебя в столовую определю. Там и документы проверяют реже и морды не сканируют. Если будешь хорошо работать, недели две-три точно продержишься. А из цеха или с сортировочной тебя сразу вышвырнут.

– Договорились.

Мастер сунул карточку агента в рабочий планшет, отсканировал и вернул аусвайс владельцу.

– Допуск уже в чипе. Иди через третью проходную, потом по указателям. В столовой найдешь фрау Бергер, она будет твоим гроссфюрером, ясно?

– Хорошая у тебя машинка, – агент кивком указал на планшет. – С двести пятого уровня хреновина?

– Все официально! Или ты думаешь, я тебя надуваю? – мастер возмущенно помотал головой. – Вот инвентарный номер, вот пломба ГСП. Ну, я, конечно, не должен выносить его за территорию. Но ты же понимаешь…

– Все крутятся, – агент кивнул. – Понимаю. Хотел бы надуть, комиссионные вперед бы затребовал.

– Конечно, – рыжий расслабился. – Да и не первый год я тут работаю, знаю, кто минуя биржу труда устраивается. Из «Шварцлюфта» учеными выходят, таких не проведешь. А ты из какого блока?

– А ты, гад, точно мастер? – Агент сжал кулаки. – Или может, ты псина из охраны?!

– Э-эй, ты чего?! – рыжий невольно сделал шаг назад. – Просто так спросил, для установления… ну… контакта… потеснее.

– Обойдешься без тесного контакта, – отрезал агент. – Нет в «Шварцлюфте» блоков, это в уголовных тюрьмах блоки, а в политических сектора. Я из двадцатого. Проверял меня, да?

– Уголовники тоже говорят, что из политических, – мастер отвел взгляд, – вашим-то веры больше. А потом кидают с комиссионными, и ничего с ними не сделаешь.

– Ай, какие сволочи, – агент рассмеялся. – Как же можно кидать такого честного человека?