– Я бы объяснил, но он меня не особо жалует сейчас. Все еще настаивает на увольнении.

– Ну, со мной он тоже не разговаривает.

– Проклятье! Нам нужно решить проблему, всем троим. Если инспектор будет дальше тут все разнюхивать, вряд ли Рори долго будет держать язык за зубами.

– А что случилось прошлой ночью? Кто с кем подрался и почему?

– Ну, это мистер Низкий позволил себе скабрезное замечание про жену мистера Министра.

– Какое?

– Ох, да я не помню, Эфимия. К тому времени мы уже все изрядно напились. И, боюсь, я все равно бы не смог тебе рассказать, ты же девушка.

– И что мы будем делать?

– А что мы можем? Я рад, что проклятый инспектор обвиняет всех. Признаюсь, на какой-то миг я даже заволновался. Мы должны просто сохранять спокойствие, говорить как можно меньше и глядеть в оба. Что-то должно произойти.

– Надеюсь. Думаю, вы правы, – мрачно согласилась я. – Все может стать гораздо хуже, если инспектор не остановится.

– Чертов Фицрой, – в свою очередь выругался Бертрам. Мы молча поплелись к дому, расставшись у дверей: я вошла через кухню, а Бертрам направился к парадному входу.

Не успела я закрыть дверь, как на меня набросилась Сьюзан:

– Что за ерунда об увольнении мистера Маклеода? Я без него не справлюсь! Даже если мы будем прислуживать за столом, а Мерри – открывать дверь, хотя приехать может только полиция, кто будет носить сэру виски перед сном? Он всегда на нем очень настаивает.

– Почему? – удивилась я.

– Говорит, что плохо спит и ему нужно чем-то запивать сонный порошок.

И в тот самый миг я уже все знала. Единственный вопрос – как доказать? Первая мелькнувшая в голове идея была невероятно опасной. Должен же быть другой путь… или нет?

– Рори не уйдет, пока не сообщит мистеру Ричарду Стэплфорду о своем отказе от должности, Сьюзан, – рассеянно ответила я.

– Ох. Точно. Это все мистер Уокер. Из-за него я вся на взводе.

Инспектор Уокер? Попытка не пытка.

Я вошла в библиотеку без стука. Инспектор Уокер сделал перерыв в допросах и как раз взял с тарелки сэндвич с рыбным паштетом.

– Не думаю, что посылал за вами, мисс Сент-Джон, – отреагировал на мое появление инспектор. – Но рад всему, что отвлечет меня от этого чудовищного сэндвича. – Он положил его обратно. – Похоже, вашему повару я не понравился.

– Полагаю, ему не понравилось обвинение в убийстве, – саркастично ответила я.

Инспектор Уокер позволил себе едва заметную улыбку.

– Вы удивитесь, узнав, в чем только не признаются люди под гнетом обвинений.

– Не сомневаюсь. Но я знаю, кто это сделал.

– И что же заставляет вас думать, что это убийство?

– Кроме вашего присутствия? – уточнила я.

– Вы, смею заметить, одна из самых необычных горничных, кого я встречал. Прошу, присаживайтесь и расскажите о себе все.

Я села.

– Это человек из министерства.

– Мистер Фэрчайлд?

– Вероятно, – осторожно отозвалась я и описала того, кого имела в виду.

– Да, Артур Фэрчайлд, – подтвердил инспектор Уокер. – Но я слегка озадачен тем, как вы обвиняете человека, даже не зная его имени. Непохоже, чтобы вы тщательно расследовали все факты.

– Нам не называли имена гостей. Ввиду темы встречи… – Я вовремя прикусила язык.

– Вы знаете, почему здесь все собрались? – поднял бровь инспектор. – Даже мне этого не сообщили.

Я неловко заёрзала на стуле.

– Не могу вам сказать.

– Мисс Сент-Джон, вы можете назвать хотя бы одну причину, чтобы я не счел все ваши размышления блажью явно образованной и заскучавшей горничной? Не знаю, что заставило вас занять должность настолько ниже вашего изначального статуса, и могу посочувствовать вашему положению, но при этом также арестовать за трату времени полиции и клевету.

– Послушайте, – наклонившись к нему, твердо начала я, – это крайне секретная правительственная встреча, и все же мистер Фэрчайлд привозит с собой секретаршу. Спросите кого угодно, по ней не сказать, что ей можно было доверить государственные секреты. Потом мистер Лич, известный женолюб.

– Я думал, вы не знаете их имен.

– А если вы посмотрите на жену мистера Фэрчайлда, – не обращая внимания, продолжила я, – очевидно, что вторую, то увидите, что предпочитает он молоденьких девушек. Мистер Фэрчайлд подрался с мистером Личем, полагаю, из-за мисс Флауэрс.

– После ее исчезновения.

– Он по-прежнему был зол на мистера Лича из-за его романа с ней.

– Потому что сам состоял с ней в связи?

– Да, и каждую ночь принимал снотворное, чтобы уснуть.

– И как же это подтверждает идею о ночных свиданиях?

– Здесь он с ней не встречался, – вспыхнув до корней волос, объяснила я. – Он взял ее с собой, чтобы держать под присмотром, так как человек он очень ревнивый, а она… была несколько взбалмошной.

Инспектор открыл рот, чтобы что-то сказать, но я не дала ему возможности, поспешно продолжив:

– Последний гвоздь в крышку гроба – слова Джока о теле уже мертвой девушки. Он сказал, что, несмотря на ее состояние, выглядела она умиротворенно, будто заснула.

– Так вы считаете, что мистер Фэрчайлд подсыпал ей снотворного, а она потом пошла к озеру и, уснув в воде, захлебнулась?

– Да.

– В таком случае ему пришлось бы рассчитать все с аптекарской точностью.

– Он знал, как быстро порошок действует на него самого. Возможно, он напоил ее перед выходом из дома, надеясь, что она упадет где-нибудь в лесу, и он…

– Сможет избавиться от тела? – закончил инспектор.

– Именно, – кивнула я, снова садясь ровно. – Теперь вы понимаете?

– Думаю, это чрезвычайно увлекательная теория, – произнес инспектор. – Я также должен попросить вас никогда ее не повторять. У вас нет ни единого доказательства, даже намека. Дело просто не на чем строить. Думаю, юная леди, вы должны оставить расследование убийств профессионалам. Я могу закрыть глаза на эту единственную ошибку, но пересказывать подобные злостные истории ниже вашего достоинства и карается законом.

– Я думала, что вы найдете доказательства, – возразила я.

– Полиция работает не так, – ответил инспектор. – А теперь предлагаю вам вернуться к своим обязанностям и позволить мне вернуться к своим. Если, конечно, вы не можете сообщить что-то, что сделает вашу историю правдоподобнее.

Ничего из того, что мне было известно, рассказывать не разрешалось. Я покачала головой, и инспектор многозначительно кивнул на дверь. Меня немного трясло, щеки жгло от негодования, но я встала и вышла.