Дудочник наиграл новую мелодию. Старец в гневе вскочил:

– Зачем нам терпеть этого глупца? Хватит с меня издевательств – и его, и его предшественников!

Судя по всему, настроение его поправилось все же не слишком. Дудочник ретировался, не дожидаясь, когда будет сказано что-либо еще. Хоть он и не боялся, но и здравомыслия ему тоже хватало.

– Нам нужен кто-то, напоминающий, что мы всего лишь люди, – заметил Вартлоккур. Отклик Старца на новость его обрадовал, и он, несмотря на гнев собеседника, решил затронуть вопрос, что давно не давал покоя. – Мне кое-чего бы хотелось – если ты, конечно, согласишься.

– И что же это? – Старец не сводил взгляда с маленького смуглого дудочника.

Вартлоккур наклонился к нему и прошептал несколько слов.

– Думаешь, она захочет? – с сомнением спросил бессмертный.

Чародей молча пожал плечами.

– Я бы посоветовал ее спросить, но только после наложения чар.

Вартлоккур кивнул.

Старец хлопнул в ладоши:

– Мика! – (Подбежал слуга. Его товарищи покидали укрытия, в которых прятались.) – Мика, иди в Башню Ветров и принеси нам… – Он перечислил множество разнообразных предметов.

Вартлоккур кивком подтверждал каждое слово. Старец и впрямь отлично разбирался в магии.

– Мария, помоги ему, – обратился Вартлоккур к пухленькой девушке, стоявшей рядом. – И скажи отцу, что я хочу с ним поговорить.

Поспешно поклонившись, она подтолкнула Мику к двери.

Мария была личной служанкой Вартлоккура, что делало ее в собственных глазах самой важной персоной во всем замке. Она очень боялась господина, но именно страх и являлся источником ее привязанности. Она его обожала. Она не отличалась особым умом, но готова была отдать себя всю, даже в большей степени, чем требовалось Вартлоккуру. Смуглая, невысокая, коренастая и пухленькая, она с непреклонным упорством сражалась с избыточным весом. Источник ее красоты, однако, следовало искать внутри – в душевном тепле и непоколебимой способности любить. Она была идеалом временной женщины – первой из двух, которых обещала Вартлоккуру судьба.

Чародей поговорил с отцом девушки. Какое-то время они совещались, упоминая о некоей магии, после чего отец дал согласие.

Всех собравшихся охватило волнение. Разошелся слух, что в общем зале будут сотворены чары. Люди толпились, желая стать свидетелями необычного события, – их господа никогда не занимались магией на глазах у всех.

Появились Мария и Мика, неся все необходимое. Вартлоккур и Старец разложили инструменты, начертали подготовительные руны и произнесли заклинания. Вартлоккур осушил кружку горького эликсира и шагнул туда, где сосредоточилась магическая Сила. Старец вполне недурным тенором пропел инициирующее заклинание, а затем стал ждать, как и все остальные собравшиеся в темнеющем зале.

Темнеющем? Да. Вскоре исчез весь свет, кроме того, что излучало серебристое облако, окружавшее Вартлоккура. Постепенно оно становилось все плотнее, пока не окутало его полностью. В облаке замелькали искрящиеся пятнышки, словно мотыльки, кружащие вокруг чародея, подобно маленькому серебристому смерчу. Затем послышался звук, нараставший вплоть до пронзительного воя, цвета кружились, словно в калейдоскопе, смешанные с ожившими тенями, разбрызгиваясь по стенам и потолку. Внезапно запахло весенними лилиями, кислой вонью старости, кожей намокших под дождем сапог и тысячью других ароматов, сменявших друг друга. А потом, совершенно неожиданно, серебряная пыль в последний раз заискрилась и исчезла или осела на пол. Свет стал ярче. Среди зрителей в зале послышался ропот. В центре сосредоточения Силы, вокруг которого кружила серебряная пыль и где еще недавно пребывал старик, теперь стоял молодой человек лет двадцати пяти.

Но в личности его сомневаться не приходилось. Это был Вартлоккур, точно такой же, каким он появился перед стенами Ильказара, – смуглый и темноволосый, худощавый, с ястребиным лицом и, несмотря на это, красивый. Когда он задал Марии вопрос, на лице его застыла торжествующая улыбка.

Она побледнела.

В соответствии с желанием Вартлоккура Старец, как хозяин Фангдреда, в тот же день совершил над ними обряд бракосочетания. Ошеломленная Мария участвовала в церемонии, не в силах даже до конца понять, сколь счастливая выпала ей судьба. Вартлоккур же наблюдал за происходящим с циничным блеском в глазах, считая сей брак лишь упражнением. Ему требовалось научиться обращаться с женщинами, и Мария для этого вполне подходила.

Однако относился он к ней прекрасно – начиная с этого дня и в течение всех последующих. Как уже говорилось, она была не слишком умна, но считала себя счастливой – хотя порой случалось, что он невольно причинял ей душевную боль.

Вартлоккур, который, несмотря на темную душу, оставался человеком и постепенно обнаруживал, что испытывает к Марии теплые чувства. Хотя чувства эти скорее напоминали любовь к преданному питомцу и не могли соперничать с эмоциями, переполнявшими его при мыслях о той, что ждала в будущем. Он долго не соглашался, чтобы Мария родила ребенка, но потом позволил ей зачать потомка, когда понял, что бездетность калечит ее душу. И она родила ему единственного сына.

Они старели вместе, и рано или поздно Марии предстояло умереть. Но за свою жизнь она стала свидетелем первых ходов в Великой Игре, начавшейся в день ее замужества.

Прошло семь лет со дня свадьбы. В начале восьмого года родился ребенок, такой же смуглый и пухлый, как его мать, и со столь же спокойным нравом, однако, судя по искоркам в глазах, наделенный отцовским интеллектом – то ли благословением для него, то ли проклятием.

Однажды зимой, когда у стен замка выл ветер, поднимая клубы снега в окрестностях, расположенных выше, и когда внутренний двор Фангдреда покрылся слоем льда толщиною в фут, Вартлоккур, Старец и Мария сидели в холодной комнате на вершине Башни Ветров, глядя в зеркало. Ветер усилился, завывая, словно души грешников в аду. Не слишком приятный день для родов. Очередных родов, на этот раз крайне важных для Вартлоккура.

Зеркало позволяло ему заглянуть в далекую комнату, глубоко погребенную внутри другой обдуваемой ветрами башни. В Вороньем Грае, столь же холодном и суровом, как и Фангдред, в мрачной, словно обветренный череп, обители Королей Бурь, на свет должен был появиться новый член семьи. Девочка.

Мария не вполне понимала, что происходит, однако никто не соизволил ей что-либо объяснить. Она тревожилась, видя столь большой интерес мужа к данному событию и тщетно пытаясь догадаться, чем он вызван.

В центре зеркала лежала прикованная к постели женщина.

– Ей не стоило бы иметь детей, – заметил Старец. – Слишком уж она стройная. Однако ведь это уже ее седьмой ребенок, верно?

– Да, – сказала Мария, отвечая на первую часть его фразы. – Она очень страдает.

Вартлоккур моргнул. В ее словах слышался упрек, словно она спрашивала, почему сама не может чаще испытывать такую же боль. Ей хотелось бы больше детей. Однако упрек этот жил исключительно в его голове. Марии не была свойственна хитрость или коварство.