Все вокруг смахивало больше на склеп или тюремную камеру. Но самое интересное ждало впереди, потому что вскоре за ширмой я увидела непонятное сооружение. Я даже не знала, как такое называется, но осознавала, для чего оно нужно, узнаю прямо сейчас. Прошло мгновение, и я ощутила, как руки и ноги сжали кольца холодного металла. В данный момент наверняка напоминала того человека, который был запечатлен на чертежах знаменитого Леонардо да Винчи, потому что позы очень схожи. Отказывалась верить в происходящее, все это будто не со мной. Сейчас мое тело сковал дикий ужас, разум был окутан сильным шоком, но меня интересовало лишь одно, что я почувствую на следующий день после этого кошмара, как буду жить дальше? Как?! Я ведь этого не выдержу, сломаюсь, но я клянусь, что буду бороться до последнего.

Тем временем мой покровитель подошёл к столу, который как ни странно тоже был спрятан за ширмой, как только он убрал ее в сторону, я увидела нечто. Различные оружия и приспособления, приобретенные будто действительно для пыток. Услышанное повергло меня в ещё больший шок.

- Выбирай.

- Чт...

- Я сказал, выбирай!

Разум стал не просто говорить, а вопить о том, чтобы я поскорее выбрала первое попавшееся орудие пыток, лишь бы все это, наконец, закончилось, но я продолжала молчать. Молчать, от удивления даже не моргая и, кажется, не дыша.

- Тогда я сам выберу. - Произнес Феликс и с улыбкой очень, похожей на улыбку Чеширского кота, схватил пистолет и стал водить им по телу, которое трясло, как в лихорадке.

Я понимала, что, возможно, все это его заводит, нравится, но я так же понимала, все это не просто ненормально, это дико. Ужасно дико. Неправильно. Так не должно быть. Холодный метал продолжил блуждать по мне, касаясь как бы невзначай самых эрогенных точек. Чувствительной артерии на шее, сосков, мочек ушей, ягодиц, ног, а затем и клитора. Он сделал движение вперёд-назад, даря обманчивую фальшивую ласку, а затем одним резким движением приставил его уже к виску. Я была удивлена, как в этот момент ещё не обмочилась от страха. Смотрела в его безумные глаза и понимала, что он убьет, ему это ничего не стоит, такого как он даже и совесть мучить не станет, потому что у этого мужчины ее попросту нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Нет, Виктория, нет. Сегодня я буду мучать тебя не этим. – Сказал, медленно понизив свой голос до гипнотизирующих вибраций, а затем схватил нож, но стоит отметить, довольно необычный, маленький, что его почти не было видно в его мощной ладони, и острый.

Очень острый. Он же ведь сейчас перережет мне горло и глазом не моргнет, а меня не станет. Стало казаться, что я потеряла дар речи не только на сегодня, но уже навсегда, потому что тот ужас, который я испытывала в данный момент, он просто безумный, сильный, его не передать, такой ужас испытать я даже врагу бы своему не пожелала.

Я вскрикивала каждый раз, а затем замолкала снова и молча плакала, когда на моей коже появлялись порезы, естественно, сделанные его руками, руками моего покровителя. Из ран сочилась кровь, они не глубокие, но тем не менее болезненные. Не знаю, сколько все это длилось, в теле появилась непонятная слабость, глаза то и дело закрывались сами собой, из меня будто высосали всю жизненную энергию, а в голове был плотный туман. Я ничего не соображала и уже не чувствовала даже страха. Феликс привел меня в чувство своим проникновением. Не хотелось это чувствовать, не хотелось ощущать его в себе, но я чувствовала, ощущала, как прежде.

Я вся в крови, и он ей измазан, наши тела слились воедино, но душам не слиться уже никогда. Его рваные, грубые, безумные толчки вызывали мои крики и стоны. Царапала кусала, кричала, молила, но ему было все равно. Он точно ненормальный. Никогда бы не подумала, что такое может возбуждать, но он завелся не на шутку, кажется, сейчас я начинала понимать, почему у него не было отношений, какая нормальная подпишется на такое?

Я тоже безумна, иначе меня бы тут не было. Лучше бы меня вообще не было. Из глаз горячим потом лились слезы, только это и боль между ног показывали мне, что я ещё жива, а так мне казалось, что я уже погибла. Он кончил с громким хриплым стоном, запрокинув голову. А когда вновь впился в меня своим сумасшедшим взглядом, я закрыла глаза, просто не хотела на него смотреть. Да, это тот же мужчина, тот, который меня от всего спас, мой покровитель, но сейчас мне было мерзко, от него, от себя, от всего. Теперь уже ничего не будет прежним. Я уже не буду прежней. Мое отношение к нему не будет прежним...

Над ухом послышался хриплый пугающий шепот, который, впрочем, как и всегда, разнес целый табун мурашек по телу.

- Ты моя собственность. Моя и только моя. А я не хочу, чтобы приближались к моему, трогали мое, говорили с моим. Я уничтожу каждого, но я так же уничтожу и тебя. Не думай, что тебе будет все сходить с рук. И знай, если хоть один раз ты ослушается меня, я накажу тебя уже по-другому. Ты многого не знаешь, Виктория, ты не знаешь мою темную сторону, и лучше тебе о ней не знать...

Наверное, впервые я ощущал настолько жгучую ревность. Доселе никогда не знал ничего об этом чувстве, и сейчас мне было тяжело его переносить. Хотел прибить на месте этого мерзкого шакала Покровского, а затем и мою Викторию. Чёрт, неужели я действительно считаю ее уже своей?! Я видел, что она испытывала к нему лишь отвращение и неприязнь, стал свидетелем того, что он ей, мягко говоря, даже не интересен, но почему-то меня это никак не смогло успокоить.

Но самое главное, я злился на то, что в глубине души ревновал ее не как свою собственность, в тот момент я ревновал ее, как свою женщину. И я ненавидел тогда, да и продолжаю ненавидеть эту девчонку за это. Хотя, какая она уже девчонка. Со мной она распустилась подобно цветку, стала невероятно притягательной, сексуальной, загадочной, сногсшибательной, желанной, какой и должна быть полноценная женщина.

Больше всего бесило то, что меня тянет к ней не из-за этой оболочки, ведь мы оба знаем, кем она была до моего появления, притягивает эта личность, мне нужна она, ее душа, ее сердце, вся целиком. Хотя изначально был расчет лишь на то, что я дам ей все, но отберу такую драгоценную свободу, которую Виктория отдала за бесценок. На тот момент я лишь хотел ее сломать, превратить в бездушную куклу, в свою вещь, с которой делал бы что хотел, а когда пропал бы интерес, то скорее всего избавился, отправив туда, где нашел, но черт возьми, она до сих пор мне интересна, и я чувствую, что несмотря на то, что мы вместе уже некоторое время, она все равно не моя.