Женщина желает встретиться как можно быстрее.

Однако адресат пишет ей, что ему и его соратникам не нужны многочисленные фотографии, а нужны только три, все крупным планом и при ярком свете: лицо крупным планом, тело, обнажённое с головы до ног, и все её драгоценности между широко разведённых ног.

Только по таким фотографиям 5–7 мужчин смогут решить, привлекательна ли она для них.

После этого требования женщина больше не отвечает и исчезает бесследно.

Никак женская гордость…

Ещё одно отличие оптимиста от пессимиста

Пессимист сетует на скоротечность желания, оптимист славит его возрождаемость.

ΝΒ

Суть моей эстетики состоит в переосмыслении красоты и реабилитации уродства.

Папина скамейка

Это была папина последняя осень. Я толкал его инвалидное кресло к близкому озеру, там у скамейки недалеко от воды, в которой плавали упавшие листья, мы останавливались. Я и мама садились на скамейку, а папа сидел рядом на своём кресле, ноги уже его не держали.

– Посмотри, папа, какая красота, – говорил я, пытаясь отвлечь его от чёрных мыслей на золото листьев. Но папу уже ничего не интересовало, кроме непрерывных раздумий о болезни, которой у него не было, но он свято верил в её прогрессирующий и смертельный характер. Так папа верил во много несуществующих вещей, и переубедить его было невозможно.

Я пытался его разговорить, вызвать на воспоминания о светлых днях нашей жизни, и мама мне пыталась помочь. Но папа отвечал односложно и был мрачен, несмотря на тёплую и солнечную осень.

Так мы сидели минут десять, потом папе надоедало, и мы возвращались домой. Я толкал перед собой инвалидное кресло, говорил что-то маме, тревожно смотрящей на его угрюмый профиль. А я смотрел на папин седой затылок.

Я вспомнил, как я, маленький мальчик, тёр ладошкой этот затылок в густых каштановых волосах, сидя на заднем сиденьи «Москвича», – мы возвращались с дачи домой поздно вечером, папу клонило в сон, и он попросил меня потереть ему затылок, чтобы он не заснул за рулём.

Я провёл рукой по седым волосам на папином затылке, но он сейчас не обратил на это внимания – я не мог отогнать от него подступающий вечный сон…

С год назад, гуляя вокруг озера, я заметил, что от скамейки, которую я стал называть «папиной», остался только железобетонный остов, а гладкие деревянные рейки, образовывавшие сидение и спинку, исчезли. Остался лишь скелет скамейки. Каждый раз, проходя мимо неё, я грустил, что она стала неузнаваемой. Когда я приехал к папе в гости на кладбище, я сказал ему, что его скамейка умерла.

Но вот совсем недавно я увидел папину скамейку заново обросшей деревянной плотью сиденья и спинки.

Меня сразу потянуло к папе, на его могилу, на кладбище, которое соседствует с этим озером.

Я подошёл к памятнику, погладил его полированную гранитную плоть, на которой было высечено папино земное имя, и сказал:

– Пап, твоя скамейка воскресла. Слышишь?

* * *

Уметь жить – это уметь стареть.

Намеренная этнография

Тысячи эдак четыре годов назад никто из мужчин не брился – все были варварами, язычниками, и лица их были скрыты густыми бородами, усами, а у некоторых даже лоб весь был в волосах.

Так как мужские черты лица были скрыты густыми волосами, то различить мужчин было невозможно, разве что по носам, но у многих «шерсть на носу», так что оставались только глаза: чёрные, коричневые, голубые, серые, а иногда – зелёные. Но даже глаза были видны не всегда, ибо брови и ресницы, а также свисающие со лба волосы делали их труднодоступными для зрения.

Поэтому женщины кое-как различали мужчин по запаху. Но где они точно и легко отличали одного мужчину от другого, так это по хую. Причём только по стоячему, ибо лежачий хуй скрывали волосы, лобковые и те, что свисали с живота.

В мире небритых мужчин в темноте да без огня, да ещё стоя на четвереньках, понимание мужской красоты для женщины происходило посредством размера и формы хуя и по тому, как долго и как часто он мог пребывать в её нутре.

Поэтому можно с уверенностью сказать, что женское эстетическое отношение к мужскому лицу возникло только после того, как мужчины начали бриться и женщины стали очаровываться их лицами, а не только хуями.

Мужчины же всегда обращали пристальное внимание на женское безволосое лицо, то есть мужчины были эстетами с самого начала человеческого существования. И мужчина во мраке ночи искал женщину по запаху и на ощупь именно ту, чьё лицо обворожило его при свете дня.

Такая длительная задержка у женщин с началом периода эстетического восприятия мужского лица объясняет, почему красавица может радостно отдать уродцу своё сердце и прочие половые части тела. Задержка эта вылилась в наиболее размытое и широкое женское понятие мужской красоты, куда стали включаться не только его половой орган и лицо, а также финансовое состояние, власть, которой он обладает, таланты, которые он демонстрирует, а также заботливость, сострадание, чувствительность и чувственность, ну и непременное чувство юмора.

Мужской же эстетический опыт, пестуемый реальностью испокон веков, выявил, что никакая красота души не может заменить женщине красоту лица. Изначальное влечение к женскому безволосому лицу объясняет тот значительный факт, что красавец-мужчина никогда не женится на уродке. Разве что за деньги.

Но деньги известны тем, что отметают в сторону все этнографические гипотезы.

И не только этнографические…

Фундаментальные различия

У мужчины оргазм – исчерпывающий.

У женщины – многообещающий.

Условие общественного благополучия

В совершенном обществе женщинам обеспечивается такая свобода и безопасность, что они отдаются, не задумываясь.

Сублимированное наслаждение как указатель цели жизни

Наслаждение не есть цель жизни. Наслаждение – это ощущение от узнавания цели жизни.

Так как наслаждений может быть множество и разных, то это говорит лишь о том, что цель жизни вовсе не обязательно должна быть единственной или единообразной.

Когда человек раздумывает о цели своей жизни, следует вспомнить ту деятельность, которая приносит ему наслаждение. Так, скажем, сочинение текстов приносит тебе великое наслаждение – значит, писательство есть цель твоей жизни. Если музыка приносит великое наслаждение – значит композиция, исполнение или музыковедение есть цель твоей жизни. А этот человек наслаждается выпечкой пирогов – вот ему и цель жизни. В том, что ты делаешь с наслаждением, ты найдёшь себя. Следуй наслаждению, а не разуму.

Доказать, что наслаждение есть критерий правильно выбранного жизненного пути, можно, продвигаясь в обратном направлении определения сублимации.

Сублимация – это несексуальное проявление сексуальных желаний. Тогда наслаждение от той или иной (несексуальной) деятельности есть несексуальное (сублимированное) проявление сексуального наслаждения. А так как сексуальное наслаждение присуще каждому человеку и является абсолютным наслаждением, которое в процессе протекания воспринимается человеком как цель жизни, то тогда и несексуальное наслаждение (как прообраз сексуального) от несексуальной деятельности указывает на цель твоей жизни. А посему, найди деятельность, которая приносит тебе наслаждение, и погружайся в эту деятельность, поскольку она является целью твоей жизни, и таким образом ты продлишь наслаждение на всю жизнь.