Солдаты и офицеры шли в атаку по земле, выжженной ядерным огнем, имея в качестве защиты только противогазы. Никто из них не задумывался о том, чем им грозит невидимая опасность, ее просто не ощущали и не боялись. Советская пропаганда в это время без устали разъясняла народу, что атомное оружие не такая уж и ужасная вещь.

По официальным данным уровень радиации на маршрутах выдвижения составлял около 0,1 рентгена в час. Механизированные и танковые полки первыми прошли через зону радиоактивного заражения, убедив советское военное руководство в огромных возможностях танка в ядерной войне.

Опорный пункт «американской армии» был сметен с лица земли. Оборонительный щит не сумел выдержать удара ядерного и танкового меча. Маршалы и генералы, следившие за ходом учебного боя, получили весомый аргумент в пользу наращивания мощи сухопутных войск и военно-воздушных сил. О последствиях же воздействия радиации на организм солдат и офицеров тогда не думали. Полки дивизий удостоились благодарности министра обороны, а личный состав дал подписку о неразглашении тайны, не имя права даже врачам сообщать о причинах ухудшения своего здоровья.

Массовое оснащение армий вероятного противника ядерным оружием все же заставило советских военных стратегов пересмотреть основные принципы ведения боевых действий, сохранявшиеся практически в неизменном виде со времен войны.

Руководство США в 1954–1960 годах придерживалось доктрины «массированного возмездия», суть которой тогдашний председатель комитета начальников штабов адмирал Рэдфорд изложил предельно просто: «Если даже один коммунистический солдат переступит границу с Западом, Соединенные Штаты немедленно объявят всеобщую ядерную войну». Эта доктрина практически не оставляла надежд на ведение большой войны в Европе обычными средствами.

Любой вооруженный конфликт между СССР и западными странами грозил автоматически перерасти во всеобщую ядерную войну со всеми ее мрачными «прелестями» и последствиями. В такой войне уже исчезало понятие тыла, поскольку вся территория Советского Союза становилась доступной для ядерных ударов. Выше уже говорилось о полете советского разведчика к английским берегам в 1953 году. Американские бомбардировщики тоже не сидели без дела. В середине 50-х годов они долетали даже до Смоленска и ближнего Подмосковья. Советские истребители-перехватчики помешать им не могли.

Новая стратегическая реальность заставила военное и политическое руководство СССР искать пути выхода из этой сложной ситуации, вносить серьезные поправки в Боевые уставы армии, разрабатывать новые способы ведения боевых действий. Однако, при этом, основные постулаты военной стратегии предшествующей эпохи сохранялись.

Наступление, по-прежнему считалось главным видом боевых действий, хотя с учетом возможностей ядерно-го оружия было определено, что прорыв обороны будет осуществляться не путем ее «прогрызания» на узких участках с сильно уплотненными боевыми порядками и высокими плотностями, а преодолением ее с ходу в высоких темпах танковыми и мотострелковыми дивизиями вслед за ядерными ударами по противнику. При этом наступление предполагалось вести в более широких полосах по направлениям, в расчлененных колоннах, с большими промежутками и разрывами. В действиях войск, новыми уставами, исключались линейность и сплошные фронты.

Было очевидно, что большие массы танков — армии, дивизии, представляющие прекрасную мишень для ядерного оружия, могут быть уничтожены в течение нескольких минут после обнаружения, не успев даже войти в соприкосновение с противником.

Танковый полк, он же — клин, он же — блин

Наиболее дальновидные специалисты сделали для себя простой вывод — время забивания танковых клиньев на большую оперативную глубину в оборону противника прошло. Гораздо эффективнее было применять танки в качестве взламывающей силы кратковременно, нанося молниеносные удары на главных направлениях, используя их внезапно для перехвата инициативы в бою, создания прорыва в обороне противника, расширения образовавшейся бреши.

Плотные группировки войск, уязвимые из-за угрозы применения противником ядерного оружия, должны были создаваться только на короткие сроки, необходимые для решения важнейших задач и установления таких пределов рассредоточения сил и средств, при которых обеспечивается наиболее быстрое их сосредоточение без проведения сложных перегруппировок.

Такая тактика требовала надежного и умелого управления войсками, наличия современных, устойчивых к радиоэлектронному противодействию средств связи и инициативных, самостоятельных в принятии решений командиров. А со всем этим в Советской Армии всегда были большие проблемы. Чаще достоинством и безусловным долгом (соответствующие строки имелись и в военной присяге) считалось беспрекословное выполнение приказов вышестоящего командования, даже если они не соответствовали складывающейся обстановке.

События 1941 года уже продемонстрировали, насколько печальным может быть бездумное исполнение приказов, рождавшихся в штабах, которые не знали реальной обстановки на фронте и больше думали о том, как угодить руководству и обезопасить себя. А расплачивались потом за все полки и дивизии, погибавшие в котлах от Минска до Волги.

Тратя огромные средства на разработку и производство новых видов танков, артиллерийских орудий, самолетов и вертолетов, у нас в стране традиционно мало внимания уделяли развитию систем управления. Были тут и объективные причины — в развитии электроники и особенно ее элементной базы Советский Союз с каждым годом все больше отставал от Запада. Радиоэлектронная техника, производившаяся на отечественных заводах, если и имела соответствующие западным аналогам тактико-технические характеристики, то по надежности и размерам безнадежно уступала ей.

Советский комплекс радиоэлектронной борьбы для сухопутных войск размещался на трех грузовых автомобилях ЗиЛ-157, американский аналог — на джипе. Гордость авиационной промышленности — самолет дальнего радиолокационного обнаружения и управления А-50, созданный на базе транспортника Ил-76, имел на борту аппаратуру, в полтора раза по весу превосходившую установленную на американском «Аваксе». При этом конструкторы забыли установить на борту самолета, который должен был чуть ли не сутками висеть в воздухе, туалет для экипажа.

На учениях с применением средств радиоэлектронного подавления целые дивизии и армии оказывались без связи, вышестоящие штабы полностью теряли управление войсками из-за слабой помехозащищенности системы управления. И тогда в ход шли привычные с тридцатых годов флажки, которыми управляли действиями частей и подразделений. Недаром в вооруженных силах была очень популярна поговорка: «Сильна Красная Армия, но связь погубит ее».

К подобным выводам, по поводу тактики действий бронетанковых войск, пришли и западные военные специалисты. Английский идеолог танковой мощи Лиддл-Гарт в своей книге «Устрашение или победа», вышедшей в свет в конце 50-х годов, указывал на то, что «дивизия, и даже крупная бригадная группа, становится более оперативной, если ее разделить на четыре-пять боевых групп, которые, в свою очередь, разбиты на такое же число «клиньев», или меньших боевых групп, способных действовать самостоятельно и специально подготовленных для таких действий. В любой момент, если возникнет необходимость и позволит обстановка в воздухе, их можно свести вместе для нанесения сосредоточенного удара. Еще чаще они могут наносить концентрические удары.