– И она спрашивала тебя о принцах?

Паскаль вытер рот рукой, стряхивая крошки.

– Она спросила о моей матери. И удивилась, когда я сказал, что она умерла. Она повторяла, что узнала бы, если б королева умерла. Я сказал, что моя мать не королева. И тогда она сказала что-то о принцах, о том, что хочет их найти.

Паскаль смотрел на Баша, желая, чтобы тот объяснил, но тот был так же сбит с толку. Он понятия не имел, о чем говорил мальчик. Но он был уверен, что это не плод воображения. История была слишком детализированной, слишком специфической, и Паскаль ничего не знал о сводных братьях Баша, они держали его от них подальше, пока он восстанавливался, не желая травмировать новыми знакомствами.

Это настораживало. Принцы в опасности? Убийца каким-то образом пробралась во дворец? Почему она бродила по туннелям, скрывая лицо? Каков ее план?

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – сказал Баш, качая головой. – Она назвала себя? Сказала еще что-нибудь?

Паскаль покачал головой. Когда он посмотрел на Баша, его глаза расширились.

– Я… я думаю, что сделал кое-что неправильное.

Баш наклонился вперед.

– Что бы это ни было, скажи мне, – сказал он. – Обещаю, все будет хорошо.

– Девушка в маске сказала, что поможет мне выйти наружу, но мне придется запомнить путь, потому что она хочет удостовериться, что я вернусь.

Баш нахмурил брови, он ничего не понимал.

– Она сказала, зачем?

Паскаль кивнул:

– Она сказала, что хочет принести кое-что во дворец, – сказал он. – Что-то плохое. Я не хотел ей помогать, клянусь, не хотел, Баш. Но я не знал, как еще мне выйти. Я почти заблудился. Было так темно и страшно…

По лицу Паскаля бежали слезы.

– Все хорошо, – Баш прижимал мальчика к себе. Он чувствовал, как в его груди громко билось сердечко.

– Ты не сделал ничего плохого. Обещаю.

– Она провела меня по туннелям, вывела за стены дворца и оставила меня там. Я снова потерялся. Все эти люди кричали… они были такими злыми. Я бы не нашел дорогу назад, даже если бы захотел.

Баш быстро обдумывал все. Девушка хотела вывести Паскаля за стены, затем впустить обратно. Но зачем? Возможно ли, что она хотела, чтобы он заразился? Она хотела провести чуму в замок? Она пыталась заразить во дворце всех, кто верил, что они здесь в безопасности? Кто бы за этим не стоял, но она знала о подземельях. Она нашла даже тот выход, что вел за ворота. Она пряталась в туннелях, выжидая. Конечно, у нее были другие, более серьезные планы. Никто не мог предсказать, что появится Паскаль.

Дыхание Баша перехватило. Даже если у девушки не получилось с Паскалем, она может найти иной способ. Например, провести зараженных жителей деревни по туннелям и тайным лестницам прямо во дворец. Тогда дворец и все в нем в опасности.

Баш вскочил на ноги. Он схватил с подноса железную ложку и подбежал к двери камеры. Он водил ею туда-обратно по прутьям, пытаясь шуметь как можно сильнее.

– Эй! Кто-нибудь!

Он кричал изо всех сил, но ответа не было. В коридоре не было слуг. Охрана не спускалась посмотреть, что за шум.

– Пожалуйста, спуститесь на минутку, – кричал Баш, его голос срывался. – Кто-нибудь… вы должны меня выслушать! Вы в опасности!

Но ответа не было. Никто не пришел. Слова Баша эхом разносились по сырым коридорам, становясь все тише и тише.

Мария повернулась в кровати, комната вокруг нее медленно обретала очертания. Туалетный столик с раковиной, толстые розовые полотенца с ее инициалами, вышитыми на них. Она узнала гобелен, который висел напротив ее кровати, с изображением маленькой деревеньки, она видела ее бессчетное количество раз, каждое утро, когда просыпалась. Она медленно облегченно выдохнула: она в своих покоях. Когда она попыталась сесть, ее пронзила боль в боку.

Грир поднялась с кушетки и поспешила к ее постели.

– Осторожнее, – сказала она, опуская руку ей на плечо. – Доктор сказал, что ты сильно ударилась. Как ты?

Мария посмотрела вниз. Правая рука была затянута в тугую повязку и держалась на перевязи через грудь. Плечо замотано множеством слоев бинта. В бедре пульсировало, ребра болели от каждого вдоха.

– Я немного запуталась, – признала она, когда Грир подложила ей под спину несколько подушек. Она попыталась вспомнить прошлое, но последнее, что всплывало, это то, как она давила на каменную дверь, пытаясь выбраться из туннеля. Ужас, который она чувствовала, стоя во тьме. Постепенно она вспомнила, как, наконец, вышла на дневной свет и снова потерялась, бродила вокруг дворца, заметила карниз вокруг башни. Она вспомнила, как на нее кричала стража, как вовремя повернулась, чтобы заметить, что мужчина выпустил в ее шею стрелу…

– Стражники! – сказала Мария, глядя на подругу. – Они подумали, что я одна из деревенских.

– Мы нашли тебя во внутреннем дворе напротив садов, – сказала Грир, и лишь сейчас Мария заметила волнение на ее лице. – Тот стражник, Джеймс, понял, что случилось, но не смог вовремя остановить другого. Он сразу же позвал на помощь.

– Сколько я проспала?

– Два дня. Ты несколько раз просыпалась, но затем снова засыпала. Мы боялись, что ты никогда не очнешься.

– Моя голова… – Мария потрогала ноющее место над ухом. – Я сильно ударилась.

– Могло быть и хуже. Кусты роз смягчили твое падение, – сказала Грир. – Но когда ты упала на землю, то ударилась об основание статуи. От этого и потеряла сознание.

– Уверена, это был один из тех уродливых львов, – Мария попыталась пошутить.

Грир взяла руку Марии в свою, поглаживая ее тыльную сторону:

– Доктор сказал, что с тобой будет все хорошо. Рана на руке заживет за месяц. Хотя, когда ты ударилась о землю, то сломала ребра. Придется какое-то время поберечься.

– Не думаю, что это будет проблемой, – Мария сморщилась, пытаясь сесть чуть повыше.

– Ах, Мария… – Грир засуетилась с подушками. Она прикусила губу, как всегда делала, когда была расстроена. – Когда я проснулась, а тебя здесь не было, я подумала о худшем. Все, что сказал Нострадамус, предсказание. Я решила, что его пророчество сбылось.

– Прости, – Мария сжала руку Грир.

– Мне в голову пришла идея, безумная идея, теперь я это понимаю. Я решила, что в туннелях кто-то есть, что я подловлю их там. Я хотела их найти прежде, чем они найдут меня.

– В туннелях? – Грир нахмурила брови.

– Я увидела, что та дверь, – Мария указала на гобелен, – была приоткрыта. Я хотела убедиться, что там никто не скрывается и ничего не замышляет. Не пытается убить меня.

– Ты не многое смогла там найти, – сказала Грир. – Помню, как я шла по ним. Куча крыс и паутины, да?