– Не волнуйся, Игнат, отобьемся как-нибудь от княгини, – поспешил я успокоить товарища, – она на радостях забудет о плохом. Наверное.

– То-то и оно, что наверное, – пробурчал Лукьянов.

М-да, сумела Натали себя поставить среди подчиненных и слуг – уважают ее, если не сказать – боятся. Ничего, меньше разгильдяйничать будут.

– Ты говорил, что Сушков в Кузнецке?

– Проездом из Белогорска, – Игнат возмущенно фыркнул, – уже на рождественские праздники в столицу собрался.

Не то чтобы он недолюбливал Афанасия, но искренне считал, что раз он человек не военный, значит, бездельник, а если к тому же и управляющий хозяйством князя, то как пить дать приворовывает. В общем, человек никчемный, не стоящий внимания начальства.

– Тащи его сюда! К двенадцати вели позвать химиков с мануфактуры, а к двум часам давай сюда Игнатьева, Васильева и Резника!

– Михаил Васильевич! Лекарь не велел вам вставать! – взвыл Игнат.

– Достаточно того, что я не буду выходить из дома! – отрезал я.

Упомянутый выше лекарь Иван Михайлович Колобов оказался пятым из череды призванных к моему лечению местных эскулапов. Четверых предыдущих я решительно отверг. А что прикажете делать, если их методы в основном сводились к пусканию крови, пиявкам и приему порошков сомнительного происхождения. Колобов же, по крайней мере, послушал через слуховую трубку мое дыхание, успокоил меня отсутствием хрипов в легких, назначил несколько противовоспалительных отваров и велел пить много жидкости. Ну и постельный режим на неделю минимум. В условиях полного отсутствия антибиотиков это хоть как-то соотносилось с моими представлениями о методах лечения простудных заболеваний.

Что и говорить, то ли опять повезло мне, что – исключая ожог, синяки и ссадины – я отделался всего лишь простудой, то ли иммунитет у местных жителей выше. А может, это всё последствия переноса моей личности в чужое тело, кто знает?

– Не бережете вы себя, князь!

– Ты еще здесь? – удивился я. – Давай-ка бегом!

Афанасий Кузьмич Сушков мало изменился за последнее время – всё та же сухощавость, высокий рост, бородка, хитроватый прищур глаз. Разве что чуток лицо покруглее стало да животик обозначился. Встрече со мной был искренне рад, никакого притворства, высокопарных фраз и прочей показухи. О делах старался рассказывать степенно, но то и дело увлекался и сбивался на восторженные скороговорки. И было от чего! Если ранее, при настоящем Бодрове, вверенное ему хозяйство едва сводило концы с концами, то сейчас оно стремительно разрасталось и стабильно наполняло княжескую казну. На моего компаньона в нескольких проектах негоцианта Чайкина Кузьмич местами жаловался, местами, наоборот, хвалил. Потом послушаем версию Чайкина, если всё будет примерно так же, но с точностью до наоборот, то значит, всё идет хорошо, так сказать, в рабочем порядке, без особых перекосов. Плохо, если эти двое друг друга по всем вопросам будут или хаять, или хвалить, а так – нормальный рабочий процесс.

В общем и целом Кузьмич справлялся со своей работой, даже зеркальная мастерская скоро должна была заработать. Проблемой была только недавно созданная в Белогорске каретная мануфактура.

– Кузьмич, ты не понял, – выдал я резюме после рассказа управляющего об организации работы на новом направлении, – не должны одни и те же мастера собирать всю карету от начала до конца! Нужно, чтобы отдельные бригады делали рамы, колеса, каркас кареты, обшивку и так далее. Потом всё это собирают в единое целое в сборочном цехе.

– Так тут неувязочка получается, Михаил Васильевич, – Кузьмич смущенно потеребил свою бородку, – каретный мастер не хочет ничего отдавать в чужие руки, боится, что неправильно сделают, а ему отвечать.

– Так пусть контролирует всё. И если нужно, то поправляет!

– Говорит, тогда работать некогда будет.

– Так, Кузьмич, подожди-ка, – никогда не думал, что элементарные для современного человека вещи так трудно доводить до людей условно восемнадцатого века, – мастеру жалованье понравилось?

– Еще как!

– Так вот объясни ему, что за это жалованье он может вообще не работать, но при этом ответственность за конечный результат лежит именно на нем. Хочет – конечной отделкой занимается, хочет – ходит и за всеми всё контролирует, хочет – вообще пусть на печи лежит. Но за конечное количество и качество спрос будет с него. И еще добавь, что в будущем году он должен будет сдавать по десять карет в месяц вместо одной. Возможно, это поможет ему понять, что он должен быть над процессом, а не в процессе. А если ничего не поможет, нам придется найти другого ответственного за процесс, но тогда и каретный мастер будет получать совсем другое жалованье. Я понятно говорю?

– Понятно-то понятно, но вот с десятью каретами в месяц – это вы загнули! – Афанасий осторожно хохотнул, выжидающе глядя на меня. Словно ждал от меня подтверждения шутки.

– А ты сделай, как я говорю, – не оправдал я его надежд, – и поглядим: загнул или не загнул.

С химиками мне откровенно повезло. С Островов, из Кемницкого университета, вернулись двое студентов, учившихся за казенный счет. Оказалось, что лет восемь назад туда отправили десять молодых лоботрясов. Но, как водится, деньги платили только за само обучение, а не за проживание и питание, потому неудивительно, что большая часть учащихся вскоре разбежалась и только эти двое дотянули до победного конца. Перебивались с хлеба на воду, подрабатывали по ночам, прерывали обучение и вновь восстанавливались, но заветной цели достигли.

Плюс еще трое молодых людей вернулись из Криола, где отучились, тоже не без приключений, за свой счет.

Понятия не имею, где эти две маленькие компании встретились, мне их всех скопом приволок Владимир Ильич Чайкин, когда, отчаявшись найти применение своим знаниям на государевой службе, они заявились на его красильню с рецептами водостойких красок. Воспользовавшись ситуацией, я сделал молодым людям предложение, от которого они не смогли отказаться, и теперь на «Кузнецкой мануфактуре № 1» была отлично оборудованная химическая лаборатория со вполне квалифицированным персоналом. Химикам было задано несколько приоритетных направлений работы, а в свободное время дозволялось использовать лабораторию для любых исследований, на их усмотрение.

И вот сейчас эта пятерка мне взахлеб, перебивая друг друга, рассказывала об интересных достижениях, большей части которых я не мог найти никакого применения. По крайней мере пока. К счастью, господа молодые ученые не забывали о своих прямых обязанностях, и кое-какие подвижки по части металлических сплавов и в деле повышения качества пороха были. Но главным для меня сейчас было создание вещества для оружейного капсюля.

– Есть некоторое движение вперед, – возбужденно взъерошив волосы, поспешил меня обрадовать начальник лаборатории Илья Петровский, – удалось получить несколько смесей, но всё еще сыро. Одни слишком медленно срабатывают, другие дают совершенно убойный нагар, быстро разрушающий канал ствола. Мы работаем над доведением этих составов и продолжаем поиск новых.