рукы пустил же мя, а иную поял. Доеди добре сотворя».

У исследователей нет единого мнения относительно того, кем считать Гостяту - мужчиной или женщиной. В первом случае жалобщиком является, очевидно, сын, во втором - покинутая жена. Мы не собираемся вступать в спор, хотя признаемся, что второе толкование нам кажется более приемлемым. Но при всех условиях несомненным остается одно: Василий - важное должностное лицо, которому подсудны семейные дела. Семейные дела находились в ведении архиепископа, но Василий (как и многие должностные лица при архиепископе), вероятно, был светским лицом.

В одних слоях с грамотой № 9 на этой же усадьбе была найдена свинцовая печать, на лицевой стороне которой было изображение св. Лазаря в рост; по сторонам надписи: «оагиос Лазарь». На оборотной стороне - изображение святого Василия также в рост и с надписями «оагиос Василий». Печать пробита в верхней части небольшим отверстием. В. Л. Янин полагает, что печать эта относится к началу XII в. Она могла использоваться Василием как нательная иконка. Лазарь мог быть отцом Василия, так как грамота с его именем была найдена в более ранних слоях. Таким образом, на иконке изображены святые - покровители отца и сына.

Примерно в том же слое, что и грамота № 9, обнаружена грамота № 156. Содержание ее не совсем ясно. Приводим ее текст в толковании А. В. Арциховского: «От Завида к Мои… (может быть, к Мануйле? - П. 3.) к жене и детям. Жену твою били, жаль, что совсем не замучили. Иди к Луке». В этой грамоте отголосок какой-то семейной неурядицы.

И в этих же слоях на усадьбе найдено несколько грамот, в которых говорилось о различных торговых делах.

Грамота № 160: «От Василия (опять Василий! - П. 3.) к Ростиху. Продайте полового (светло-желтого. - П. 3.) коня. А проценты… (слово в грамоте оборвано. - П. 3.). А Бурорую напишите. Пошлите мужа. Вложите явно».

Имена Буроруй и Ростах в Новгороде не встречались. Интересно отметить очень вежливый тон грамоты и обращение на вы, довольно редкое в берестяных грамотах.

И, наконец, грамота № 78. Она совершенно целая, но не указан ни автор, ни адресат. Возможно, она была дополнением к другой грамоте, в которой имелись все необходимые сведения: «Возьми у Тимоши одиннадцать гривен, у Воицына шурина на коне расписной хомут и вожжи и оголове (уздечку) и попону». Упомянутая здесь сумма - одиннадцать гривен - довольно крупная по тому времени. Интересен также перечень конской сбруи, особенно расписной (очевидно раскрашенный) хомут.

Почему-то во всех перечисленных грамотах речь идет главным образом либо о лошадях, либо о конском снаряжении.

Итак, застройка усадьбы, находки на ней и берестяные грамоты рисуют нам владение зажиточного феодала. Для середины XII в. нам известно имя владельца этой усадьбы и его социальное лицо: это был крупный чиновник Василий, находившийся на службе новгородского владыки и ведавший разбором семейных дел. Но ряд грамот, найденных на этой усадьбе, говорит о торговых операциях.

И во всех ярусах этого периода на усадьбе жили ремесленники, несомненно находившиеся в зависимости от владельца.

«Лихе есте»

Пожар 1177 г. очень пагубно отразился на усадьбе Б. Конечно, пожар - страшное бедствие, и, как правило, коренные изменения на усадьбах происходили после пожаров, но, разумеется, далеко не после каждого, даже опустошительного пожара. К бедствию приурочивались, несомненно, и какие-то иные причины, приводившие либо к смене владельца усадьбы, либо к изменению хозяйственной деятельности ее жителей.

После пожара 1177 г. усадьба Б, до этого одна из самых богатых и благоустроенных на территории Нерев-ского раскопа, на несколько десятилетий явно захирела.

Границы усадьбы не изменились, но новая застройка уже не составляла, как раньше, единого комплекса. Постройки располагались тремя обособленными группами, не связанными между собой.

Само собой напрашивается сравнение с данными Писцовых книг XVI в. и другими документами, в которых часто упоминаются арендаторы, «дворники», проживавшие на дворах, принадлежавших другим владельцам.

Одна группа построек, расположенная в юго-восточном углу усадьбы, принадлежала самому владельцу. Здесь стояли две жилые постройки - одна размером 6 X 7,5 м и вторая размером 5 X 5,5 м, сени ни у той, ни у другой постройки не прослеживались, возможно, по причине плохой сохранности дерева.

Рядом с ними на расстоянии около 2 м одна от другой стояли две хозяйственные постройки, обе размером 4 X 4,5 м; промежуток между ними был превращен в соединительную камеру. В постройке, расположенной ближе к среднему дому, где, несомненно, должен был находиться общий вход, пола не было. В дальней постройке пол настлан из хороших, ровных досок. Нам представляется, что это была кладовая. В дальней камере, где был хороший пол и куда можно было попасть только из первой постройки, хранились более ценные вещи.

Вторая группа построек располагалась в северо-западном углу усадьбы. Она состояла из трех построек: двух жилых (размером 4,5 X 5,5 м и 4 X 4 м) и хозяйственной, расположенной между ними. Ее размеры 3 X 4 м, пол был настлан из жердей. В жилых помещениях прослежены печи (у одной в северо-восточном углу, у другой в юго-восточном, т. е. в восточной стороне, ближе к входу), но сеней определенно ни у той, ни у другой постройки не было.

В 90-х годах XII в. одна из жилых построек этой группы была заменена постройкой производственного назначения. Из этого можно предполагать, что и в конце 70-х годов в этом углу усадьбы жили какие-то ремесленники.

В северо-восточном углу усадьбы также обособленной группой стояли три постройки. Жилая имела размеры 5 X 5 м, две хозяйственные - 4 X 4 м и 3,5 X 3,5 м. Около жилой постройки прослеживалась довольно обширная дворовая вымостка, которая вела, очевидно, к воротам, выходившим на Холопью улицу. Дворовая вымостка подчеркивает важность этой группы построек. Можно предположить, что здесь расположилась (также, очевидно, на правах аренды) какая-то канцелярия, присутственное место некоего чиновного лица.

Комплекс находок этого времени невыразителен. Но несколько берестяных грамот определенно говорит о лихолетье. Текст грамоты № 163 в переводе на современный язык гласит: «Поклон от Демьяна…е (Здесь обрыв, очевидно, было написано «ко Даниле». - П. 3.)… А ты продай коня за любую цену. А что на этом потеряешь, то помни. А от Кузьки требуй, чтобы он не растерял кун (т. е. денег. - П. 3.). Он плох». В подлиннике последние два слова такие. «Лихе есте». А. В. Арцихов-ский полагает, что эти слова характеризуют лишь Кузьку