Мысли о ранчо привели Вивиан к воспоминаниям о ее управляющем. Боль от смерти Тана была еще сильна, но к ней добавилась боль от потери Майка. Она положила руку себе на живот и подумала о драгоценном ребенке, и у нее отпало сожаление о том, что Тан нанял Майка. Его ребенок рос внутри ее, и ее наполняла радость от этого. Ах, если бы только Майк желал этого ребенка и скучал по ней так же, как она!

Вероятно, он по ней все-таки тосковал, потому что продолжал названивать, несмотря на то что она не брала трубку. Почему же он продолжает ей звонить? Возможно, ей действительно стоит еще раз поговорить с Майком. Приехать на ранчо и поговорить, узнать, не изменилось ли его мнение насчет ее денег.

Пока Вивиан решала, ехать ей на ранчо или нет, у нее зазвонил телефон.

– Я примерно в квартале отсюда. Удобно будет встретиться? – услышала она голос Майка.

– Да, можешь зайти. Я позвоню вниз и скажу твое имя, чтобы ты смог подняться.

– Увидимся через несколько минут.

Вивиан, гадая, что ему нужно, поспешила в спальню, чтобы снять футболку и бриджи и надеть красную блузку без рукавов и красные льняные брюки с босоножками. Потом она причесалась и прибралась в комнате. Когда сигнал возвестил о том, что кто-то поднимается в лифте, она вышла в прихожую и стала ждать.

Казалось, прошла вечность, прежде чем двери лифта открылись и она увидела Майка.

В черном стетсоне, в черной куртке, белой рубашке и джинсах он был невероятно красив. Ее сердце бешено забилось, и она с трудом удержала себя, чтобы не броситься ему на шею и не поцеловать его.

– Какой сюрприз, – сказала Вивиан.

– Я пытался дозвониться до тебя.

– Знаю. Проходи.

У Майка в руке была маленькая белая коробочка, и Вивиан стало интересно, зачем он приехал в Даллас.

– Я много думал о нас, – сказал Майк, проходя в квартиру и поворачиваясь к Вивиан лицом. – Ты выглядишь великолепно.

– Ты и сам неплохо выглядишь.

– У меня для тебя подарок, – сказал он, протягивая белую коробочку с белым атласным бантом.

Вивиан удивленно посмотрела на него и взяла коробочку из его руки.

– Надеюсь, тебе понравится, – сказал Майк.

Вивиан развязала бант, открыла коробочку и уставилась на золотое кольцо с огромным сияющим бриллиантом в окружении более мелких камней. Она подняла глаза на Майка.

– Какая красота, – прошептала она. – Но…

Отбросив шляпу и куртку, Майк приблизился к ней, забрал у нее кольцо и взял ее за руку.

– Вивиан Уорнер, я люблю тебя всем сердцем и хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты выйдешь за меня?

Ее глаза наполнились слезами.

– Ты никогда не говорил, что любишь меня, – прошептала она.

– Я сам не знал, пока ты не уехала. Я думал о тебе и скучал каждую минуту. С твоим отъездом из моей жизни исчезла радость. Вивиан, я люблю тебя. Ты выйдешь за меня?

Вивиан наблюдала, как он надевает ей кольцо на палец, и не верила в происходящее, в то, что Майк произнес те слова, которые она мечтала услышать.

– Оно очень красивое.

– Ты мне нужна. Я люблю тебя всем сердцем, и я просто не осознавал, что чувствую, пока ты не ушла.

Она посмотрела на кольцо на пальце.

– Майк, а что насчет денег?

– О, к черту деньги. Это просто бумажки. Я понял, что должен быть какой-то компромисс. Я могу жить на свои, ты на свои. Ты же говорила, что любовь важнее денег. Ты женщина, которую люблю, и ты носишь нашего ребенка. Мы будем любить его, и у нас появится больше детей. Так что, возможно, я был слишком упрямым и тупым, и…

Вивиан бросилась ему на шею и поцеловала, ее сердце едва не выпрыгивало из груди от счастья. Смеясь, она отстранилась.

– О да, мой красивый ковбой, я люблю тебя, и я выйду за тебя замуж.

Майк радостно закружил ее. Затем он понес ее в спальню, не переставая целовать. Одежда исчезла с них как по мановению волшебной палочки.

– Майк, я так счастлива. Я люблю тебя всем сердцем. Ты – прекрасен.

– Я хочу сделать тебя счастливой. Я очень сильно люблю тебя. Не могу передать, как ужасно мне было без тебя на ранчо.

– Кстати, о ранчо. Майк, я собиралась его продать.

– А я собирался уволиться. Что ж, нам обоим придется изменить планы и… – Он замолчал на полуслове, а потом сказал: – Только я уже пообещал Льюису Оуэнсу должность управляющего. И что, черт возьми, мне теперь делать?

Вивиан засмеялась:

– Заняться любовью с хозяйкой.

– Вивиан, – сказал Майк, когда она потерлась носом о его щеку, – давай серьезно.

Она посмотрела на него.

– Я точно знаю, что ты будешь делать. Подожди минуту, Майк.

Она выскользнула из его объятий и скрылась в гардеробной, а через секунду вернулась с мятой коричневой бумагой.

Майк вопросительно поднял брови.

– Что это?

– Посмотри, на обороте бумаги, в которую был завернут бриллиантовый кулон, записка от Тана. Прочти.

Она протянула ему бумагу, и он вслух прочитал:

– «Вивиан, я люблю тебя. Люби Майка. Он позаботится о тебе и о ранчо. Т.».

– Я знаю, что мы будем делать. Мы поженимся. У нас будет небольшая свадьба, только наши родственники, близкие друзья и работники ранчо.

– Как же, небольшая свадьба – почти триста человек.

Вивиан улыбнулась.

– После свадьбы мы запишем ранчо на нас обоих, и ты станешь владельцем, как был Тан. Льюис будет нашим управляющим, как был Слейд. А я буду мамой нашему ребенку, а потом и другим детям. Еще я буду художницей и твоей женой. – Она посмотрела на него, зная, что ее глаза светятся от любви к нему. – Что ты думаешь?

Майк торжественно посмотрел на нее и на записку в руке.

– Я думаю, Тан предчувствовал, что не вернется домой. Он прикрыл свои тылы. Давая мне те деньги, он рассчитывал, что я выполню обещание и проработаю на ранчо три месяца. И он понимал, что я закреплюсь. Мне кажется, он хотел, чтобы мы полюбили друг друга, если он не вернется домой, и чтобы я позаботился о тебе и о ранчо. Он знал, что, когда ты будешь плакать по нему, я не стану ревновать и буду горевать вместе с тобой. Я тоже его любил. Он был лучшим другом, и я уверен, он был хорошим мужем для тебя.

– Ты тоже будешь хорошим мужем.

– До конца жизни. – Майк притянул Вивиан к себе. – Я не сразу понял, что люблю тебя, потому что никогда не любил. Я полюбил в первый раз. И последний. – Он поцеловал ее.

Это был не самый страстный поцелуй Майка, но он был лучшим, потому он был полон любви.