– И чего же?

– Денег, разумеется. Ее первоначальная «заявка», если можно так сказать, состояла в том, чтобы сыграть на моем сочувствии, заручиться моей поддержкой в деле смягчения лейтенанта. Миссис Ломбард утверждала, что моя жена неправильно истолковала ее появление, что она заблуждается и что память о том времени ее подводит. – Рорк помолчал, взглянул на Пибоди и еле заметно улыбнулся. – Поскольку лейтенант, как вам известно, крайне редко ошибается в подобных делах, утверждения этой женщины не показались мне правдоподобными и убедительными. Я не проявил к ней сочувствия и посоветовал оставить все, как есть.

– Но она хотела, чтобы вы ей заплатили?

– Да. Два миллиона долларов: такова была названная ею сумма. За эти деньги она была готова вернуться к себе в Техас. Она была очень недовольна, когда я сказал, что у меня нет намерения ей платить. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем.

– Она угрожала вам каким-либо образом?

– Она не представляла угрозы ни для меня, ни для моих близких. В самом худшем случае ее можно было бы назвать раздражителем. Своего рода пиявкой, если так можно выразиться, стремившейся высосать свою унцию крови из того, что было трудным периодом в детстве моей жены.

– Могли бы вы квалифицировать данное требование денег как шантаж?

«Зыбкая почва», – подумал Рорк.

– Возможно, она надеялась, что я именно так на это и посмотрю, но я ничего не могу утверждать наверняка. Что касается лично меня, я счел ее требование смехотворным. Я решил, что ни лейтенанту, ни мне самому не следует принимать ее всерьез.

– Ее требование вас не рассердило? Кто-то приходит к вам на работу, пытается выкачать из вас два миллиона долларов. Я бы разозлилась.

Рорк улыбнулся Пибоди. Ему ужасно хотелось сказать ей, что она отлично справляется.

– Буду с вами откровенным, детектив: я ожидал, что миссис Ломбард будет меня испытывать. Мне показалось, что именно жажда денег, а никакая другая причина, могла побудить ее связаться с лейтенантом после стольких лет. – Рорк откинулся на спинку стула. – Рассердился ли я? Нет. Напротив, эта встреча принесла мне определенное удовлетворение. Я довел до ее сведения – однозначно, без тени сомнения, – что платежа не будет. Ни сейчас, ни когда бы то ни было.

– Каким образом вы дали ей это понять?

– Словами. Я ей именно так и сказал. Мы говорили у меня в кабинете минут примерно десять, после чего я послал ее на все четыре стороны. Я через свою ассистентку передал охране приказ проследить и удостовериться без тени сомнения, что миссис Ломбард покинула «Рорк Индастриз». Ах да, у меня в кабинете имеется техническая запись того, как она входит и как покидает здание. Стандартная мера предосторожности. Я взял на себя смелость связаться с капитаном Фини из отдела электронного сыска и попросил его лично изъять диски с этими записями, чтобы передать их вам, для вашего дела. Я думал, так будет лучше.

– Хорошо. – Глаза Пибоди округлились. – Это очень хорошо. Э-э-э… у вас были контакты с миссис Ломбард после того, как она покинула ваш кабинет в пятницу?

– Никаких. Вечер пятницы мы с лейтенантом провели дома, а в субботу мы с ней принимали множество гостей. У нас была грандиозная вечеринка. Весь день мы были заняты приготовлениями, у нас буквально минутки свободной не было. Кстати, имеются записи на дисках и за этот период, поскольку у нас в доме было много посторонних. Капитан Фини изымет и эти записи. Ну а в субботу вечером мы были окружены двумя с половиной сотнями друзей, знакомых, деловых партнеров и коллег приблизительно с двадцати ноль-ноль и до трех часов утра. Буду счастлив снабдить вас списком гостей.

– Мы будем вам очень признательны. У вас когда-либо был физический контакт с Труди Ломбард?

Его голос звучал невозмутимо, но он позволил легкой гримасе отвращения проявиться на лице.

– Я пожал ей руку, когда мы встретились. Этого было более чем достаточно.

– Не могли бы вы мне сказать, почему вы и лейтенант оказались в гостинице «Вест-Сайд» этим утром?

– Мы решили, что будет лучше, если лейтенант поговорит с миссис Ломбард напрямую, сообщит ей, что она – моя жена – не испытывает ни малейшего желания контактировать с ней в дальнейшем и что никто из нас не собирается платить за привилегию выбора.

– Спасибо, – кивнула Пибоди. – Позвольте еще раз поблагодарить вас за сотрудничество в этом деле. Допрос окончен. – Она испустила гигантский вздох облегчения и приняла позу «вольно», сидя на стуле. Это выглядело очень комично. – Слава богу, с этим покончено.

Рорк потянулся через стол и похлопал ее по руке.

– Как мы справились?

– Лейтенант даст нам знать, поверьте. Но если хотите услышать мое мнение… Вы были откровенны, излагали все обстоятельно, в деталях. У вас алиби по самые «помидоры»… Ой, извините.

– Ничего страшного. Всегда приятно знать, что эта часть моей анатомии защищена. – Рорк обернулся на открывающуюся дверь. – Боюсь, то, что я сейчас скажу, заставит вас пустить в ход резиновые дубинки, но… мне понравилось. Я мог бы научиться с этим жить.

– Почему ты мне не сказал, что звонил Фини? – потребовала ответа вошедшая Ева.

– Мне кажется, я только что это сделал.

– Ты мог бы… ладно, проехали. Пибоди, давай начнем проверки. Заодно пробьем по-быстрому остальных постояльцев гостиницы. Я сейчас приду.

– Увидимся позже, – попрощалась Пибоди с Рорком.

– Мне придется… – начала Ева.

– …немного задержаться, – закончил за нее Рорк. – Ничего, я найду дорогу домой.

– Хорошо, что ты согласился на допрос. Хорошо, что с этим покончено и можно об этом забыть. Пибоди могла бы нажать и посильнее, но она вытащила все детали, а это главное.

– Вот и отлично. А как насчет того, что ты мне задолжала? У меня есть своя цена.

Ева задумчиво вытянула губы трубочкой.

– Пожалуй, резиновые дубинки у нас где-то в подвале найдутся.

Рорк засмеялся.

– Вот это моя девочка. Съезди к Мире, когда закончишь.

– Я не знаю, как долго…

– Это не важно. Обязательно поговори с Мирой, а потом возвращайся ко мне.

– Куда ж мне еще возвращаться?

– Подарки, – спохватился Рорк. – Они в перчаточном отделении твоей машины.

– В моей стране это называется бардачком, ирландский парень.

– Верно. – Рорк схватил ее за плечи, притянул к себе и крепко поцеловал. – Я буду ждать.

«Он будет ждать», – с удовлетворением повторила про себя Ева.

Теперь у нее был кто-то, кто будет ждать ее. И это само по себе было для нее главным рождественским чудом.

Сидя у себя за столом с огромной кружкой кофе, Ева изучала официальные данные Бобби Ломбарда. Именно Бобби, не Роберт, отметила она. Он был на два года старше ее, родился в законно оформленном совместном проживании, расторгнутом, когда ему было два года. Проведя перекрестную проверку, Ева обнаружила, что его отец – Грубер, Джон, – женат с 2046 года и проживает в Торонто.