Больдт понял, что с него уже достаточно. Он спикировал как можно ниже и полетел почти над самой землей. Русский «Як» неотступно двигался следом, вися у него на хвосте. Они полетели вдоль русла Карповки. Примерившись, пилот «Яка» открыл по Больдту огонь из пулемета, и пули застучали по фюзеляжу «штуки», точно по ней колотил клювом гигантский дятел. Но Больдт не был слишком сильно обеспокоен — он знал, что, как правило, обстрел из пулемета не слишком опасен[25]. Самым главным для пилота было не врезаться ни в какие препятствия на земле, потому что он летел слишком низко. Больдт пролетел над мостом, поверхность которого была усеяна трупами, но сама конструкция осталась совершенно нетронутой. Затем гауптштурмфюрер повернул вдоль излучины реки. Грохот и дым боя остались где-то позади. Ему снова удалось уцелеть, хотя он был совсем не уверен в том, что то же самое удалось большинству других пилотов его эскадрильи.

Они сделали, что смогли. Но мост над Карповкой все равно остался невредим. Теперь задача его уничтожения ложилась на плечи штандартенфюрера Гейера и его «Вотана».

— Водитель, полный газ! Вперед! — бешено прокричал фон Доденбург. Бронетранспортеры рванули вперед, по направлению к деревне, где находились женщины из русского полка «Мертвая голова» под командованием полковника Елены Кировой и дезертиры Ханно фон Эйнема.

…Панцергренадерам «Вотана», выбравшимся из церковной крипты, удалось незаметно проскочить сквозь заграждения и посты русских и добраться до своих машин. Как только эсэсовцы оказались возле них, фон Доденбург решил не терять больше ни секунды. Он приказал своим бойцам немедленно забраться в бронетранспортеры и повел их вперед. Ему отчаянно хотелось поквитаться с фон Эйнемом за его предательство. Также Куно — хотя он никогда и не признался бы в этом — хотел вновь сойтись лицом к лицу в открытом противостоянии с полковником Кировой.

Командирский бронетранспортер, мчавшийся впереди всех, перевалил через невысокий холм и начал скатываться вниз. Впереди темнели силуэты деревенских изб. Фон Доденбург услышал, как в деревне раздались истошные крики. Очевидно, нападавших уже заметили. Зажглись огни. В воздух взлетела осветительная ракета, озарив все алым светом.

— Сейчас мы разделаемся с ними! — закричал фон Доденбург и выстрелил в темное небо сверкающей осветительной ракетой. Взорвавшись у них над головами, ракета залила всю местность мерцающим белым светом. В ту же самую секунду стрелки открыли бешеный огонь из своих скорострельных пулеметов MG-42. Это была стандартная манера ведения боя «Вотана»: в воздух посылалась осветительная ракета, которая ослепляла пулеметчиков и стрелков противника, и в то же мгновение по ним открывался смертоносный огонь из пулеметов.

Фон Доденбург увидел, что на многих избах уже загорелись крыши. Среди пламени метались маленькие человеческие фигурки. Люди пытались убежать, но эсэсовцы методично расстреливали их, не желая дать никому уйти. Фигурки людей падали замертво в снег одна за другой, похожие на марионетки, внезапно брошенные кукловодом.

Бронетранспортеры «Вотана» неудержимо накатывали на деревню. По ним отчаянно стреляли, но пули молотили по стальной обшивке, не причиняя панцергренадерам особого вреда. Женщины из полка «Мертвая голова» пытались поразить бронетранспортеры гранатами, но эсэсовцы не дали им этого сделать, мгновенно скосив их прицельными очередями. С теми же, кто сидел в отрытых щелях и старался оттуда подбить боевую технику немцев, поступали следующим образом: бронетранспортер подъезжал к такой щели и принимался кружить над ней, пока земляные стенки не оседали вниз, погребая под собой всех, кто находился внизу. При этом гусеницы бронетранспортера перемалывали все, что находилось под ними, в кровавую кашу.

Русские женщины гибли пачками. Им нечего было противопоставить мощной немецкой бронетехнике. Один из бронетранспортеров протаранил амбар и, проскочив сквозь него, выехал прямо к церкви, уже объятой языками пламени.

Внезапно другой бронетранспортер остановился. У него загорелся мотор. Это был шанс, которого так долго дожидались русские. Они выскочили из своих укрытий и набросились на сидевших в машине пехотинцев, режа, душа, убивая их и разрывая их на куски, движимые первобытным чувством животной мести.

— Стрелок, влепи-ка хорошенько по дверям церкви! Разнеси их в щепки! — крикнул фон Доденбург. Но в следующую секунду ему пришлось самому пригнуться, спасая голову, — со стороны дали мощную очередь по бронетранспортеру, внутри которого он находился.

В этот момент кто-то стал обстреливать немцев с самой вершины церкви. Один из панцергренадеров, сидевших рядом с Шульце, согнулся и упал замертво. Выхватив гранату, обершарфюрер метнул ее под самую церковную маковку. Граната взорвалась, и в следующий миг сверху рухнуло тело женщины в военной форме. Она ударилась о твердый снег, словно мешок с цементом.

Водитель командирского бронетранспортера решил просто протаранить церковную дверь. Он дал полный газ, и нос машины врезался в створки. Дверь слетела с петель. Мотор бронетранспортера заглох, но фон Доденбургу было уже все равно — ведь главное дело было сделано. Бойцы «Вотана» спрыгнули на снег и ринулись в церковь, стреляя на ходу.

За фон Доденбургом следовал Матц, поливавший противников короткими злыми очередями.

— Осторожнее! — заорал Шульце и бросил гранату. Она пролетела над головами бегущих впереди эсэсовцев и взорвалась там, где русские поставили свои старомодные пулеметы «Максим». Женщина-стрелок свалилась вперед, раскинув руки. Сугроб, на который она рухнула, оросился ее кровью.

Фон Доденбург перепрыгнул через ее тело, все еще дергавшееся в конвульсиях, и побежал дальше, стреляя направо и налево. Один из дезертиров свалился замертво с каменной лестницы. Другой завопил: «Не стреляйте… пожалуйста!!!» Но Куно поразил его безжалостной очередью, нацеленной прямо в грудь.

Теперь из разных углов церкви навстречу бойцам «Вотана» выбегало все больше и больше дезертиров с поднятыми вверх руками. По их небритым лицам градом катились слезы. Но русские женщины из состава полка «Мертвая голова» продолжали оказывать сопротивление.

— Осторожно, господин штурмбаннфюрер! — как нельзя кстати крикнул Шульце. Фон Доденбург едва успел уклониться в сторону — пули просвистели у него прямо над головой. В следующий миг гамбуржец вскинул автомат и дал длинную очередь куда-то вверх. Русская «амазонка» с криком рухнула на каменный пол.

— Благодарю, Шульце! — выдохнул фон Доденбург. — Я — твой должник.

Не обращая внимания на пули, которые свистели вокруг него, он помчался дальше, поскольку твердо знал, что в бою внутри здания все решает скорость и непреклонность, с которыми действуют атакующие. Ни в коем случае нельзя дать противнику хоть малейшую возможность сплотить свои ряды. Фон Доденбург укрылся за покрашенным облупившейся от времени золотой и голубой краской притвором, и дал яростную очередь вверх.