Фон Доденбург беззаботно пожал плечами.

— Невозможно сделать омлет, не разбив яиц. Итак, каков же будет ваш ответ?

— Ах вы, проклятая немчура! — выпалила женщина. — Невозможно сделать омлет, не разбив яиц, — зло передразнила она его. — Вы всегда находите себе оправдание, что бы вы ни совершали. По-вашему, мир может быть не прав, и любой человек в нем может быть не прав, но зато немцы правы всегда! И какие удобные фразы вы всегда умели изобретать, чтобы только оправдать собственную жестокость!

Фон Доденбург вновь ощутил знакомое волнующее жжение в паху, которое уже испытывал в прошлый раз, впервые встретившись с полковником Кировой. В этом чувстве смешались преклонение перед ее сексуальной привлекательностью и ярость, вызванная ее упорным сопротивлением. Немцы являлись расой господ, а славяне — расой рабов. Но Кирова, относящаяся к расе унтерменшей[26], сидела сейчас напротив фон Доденбурга и, ничуть не боясь его, бросала ему вызов. Сквозь все тело фон Доденбурга пробежала волна сексуального возбуждения. Он мечтал сейчас повалить пленницу на пол, содрать с нее одежду и яростно войти в ее тело, двигаясь со всей силой своих молодых крепких мускулов — до тех пор, пока она либо не стихнет совсем, либо не зарыдает от избытка чувств, умоляя его о том, чтобы он продолжал делать это еще и еще…

Женщина с вызовом смотрела на Куно, и тот с неожиданной ясностью почувствовал, что она прекрасно поняла, о чем он только что думал. Ему пришлось сделать над собой громадное усилие, чтобы, отказавшись от неудержимого желания прижаться к этим роскошным губам, от сжигающего его желания обладать этими грудями, этими великолепными бедрами, от желания проникнуть в это теплое потаенное местечко у нее между ног, холодно спросить:

— Каким же будет ваш ответ?

Полковник Кирова вызывающе взглянула на него и медленно облизала кончиком языка ярко-алые губы, не сводя с фон Доденбурга своих темно-зеленых глаз. От этого взгляда фон Доденбург невольно вспыхнул.

— Что я могу сказать? — произнесла она с легкой хрипотцой. — Я в вашей власти, штурмбаннфюрер фон Доденбург. В полной вашей власти.

Она вздохнула. Это могло являться знаком того, что она сдалась. Но фон Доденбург, как всегда осмотрительный, решил, что это все-таки не так…

* * *

Через десять минут они уже двинулись в путь. В бронетранспортерах «Вотана» разместились бойцы батальона вместе с бывшими дезертирами, которых вооружили отнятым у русских оружием.

Они оставили в полуразрушенной деревне остатки женского полка «Мертвая голова». Женщины-солдаты смотрели, как немцы отъезжают. Везде валялись трупы убитых, которые уже начало заносить снегом. Женщины были в растерянности и явно не знали, что им делать, когда от них увозили их командира полковника Кирову.

Однако сама Кирова уже забыла про них. Все свою жизнь она думала не о прошлом, а лишь о будущем. И теперь, чувствуя, как сильно это симпатичный молодой штурмбаннфюрер хочет ее, она размышляла, как обратить это к своей пользе.

«Они все должны умереть, — подумала она, глядя, как вереница бронетранспортеров по снежной целине направляется в сторону реки. — Ни один из этих фашистских боровов не должен остаться в живых».

Елена опустила глаза. В своем жгучем желании отомстить она так яростно стиснула руки, что из-под ногтей показались капельки крови. Кирова поднесла пальцы к губам и облизала их. Фон Доденбург удивленно следил за ней.

— Господин штурмбаннфюрер! Господин штурмбаннфюрер! — возбужденно закричал радист, перекрывая рев двигателя бронетранспортера. — «Вотан» идет в наступление!

— Что?! — Фон Доденбург немедленно подскочил к радисту. — Говоришь, «Вотан» начал наступать?

— Так точно, господин штурмбаннфюрер! Послушайте сами. — Возбужденный радист передал фон Доденбургу наушники.

Куно сдвинул фуражку на затылок и приложил к уху наушники. В них сквозь звуки музыки, которую русские транслировали в качестве помехи для немцев, прорывались слова: «Линия фронта деформирована… реку Карповка… батальон СС "Вотан" попытается восстановить… позиции… повторяю, батальон СС "Вотан" попытается восстановить…» Внезапно голос, сообщавший это, исчез. Фон Доденбург посмотрел на радиста:

— Попытайся вновь поймать эту волну, Дитц!

— Слушаюсь, господин штурмбаннфюрер! — Дитц принялся лихорадочно крутить ручки настройки. В эфире вновь послышались обрывки русской речи. Кто-то кричал по-немецки: «Ради бога, дайте мне огня!» (речь шла о том, что кому-то срочно требовалась артиллерийская поддержка). Женский голос пел популярную песню «После каждого декабря всегда наступает май». Однако радиста Стервятника уже не было слышно. В конце концов измученный Дитц сдался:

— Боюсь, господин штурмбаннфюрер, я потерял его.

Фон Доденбург кивком головы поблагодарил его за старания и приказал:

— Но ты все-таки слушай эфир. И старайся снова поймать позывные «Вотана».

Он высунулся из люка бронетранспортера и пристально посмотрел на раскинувшуюся перед ними заснеженную степь. Горизонт впереди подсвечивали красные огоньки. Это работала артиллерия русских, которые пытались форсировать реку Карповка. Слева и справа в воздух поднимались плотные столбы густого черного дыма. Фон Доденбург сразу догадался, что означали эти столбы дыма: разведотряды русских уже перебрались через реку и теперь обозначали свое местоположение с тем, чтобы их собственные самолеты не разбомбили их с воздуха. А Матц, у которого было самое острое зрение во всем «Вотане», заметил скакавшую по полю группу конников — скорее всего, казаков.

Насколько мог заключить из всего этого фон Доденбург, батальон направлял удар во фланг атакующих русских армий, которые стремились ворваться в Сталинградский котел. Но почему, интересно, Стервятник вдруг решил атаковать русских, если его первоначальный замысел сводился к тому, чтобы попытаться любой ценой вырваться из котла, избежав при этом любых возможных столкновений? И почему он заявлял о своих намерениях атаковать русских и попытаться выправить смятую ими линию фронта в открытом эфире, без всякой кодировки? Ведь русские могли слушать радиоволны точно так же, как и немцы; они наверняка услышали его слова и начали готовиться к тому, чтобы дать ему отпор. Почему штандартенфюрер Гейер пошел на это?

Фон Доденбург посмотрел туда, где среди его панцергренадеров сидела полковник Кирова, точно рассчитывая увидеть какое-то объяснение происходящему на ее прекрасном лице. Но оно ничего не выражало.

Фон Доденбург пожал плечами и подумал, что обязательно узнает, к чему именно стремился Стервятник, когда ему удастся соединиться с основными силами «Вотана». «Если тебе удастся соединиться с ними!» — коварно и зловеще пробурчал еле слышный голосок у него в голове. Но фон Доденбург постарался не обращать на него внимания…