— Я не с того начал, — внезапно произнес он и встал из-за стола. — Нужен чай. Горячий и крепкий.

Он прошел на кухню и заварил гранатовый чай с имбирем. Оставил завариваться в керамическом чайнике и вновь вернулся в комнату. Он сгреб разбросанные бумаги в кучу и нервно смял. Острые углы скомканной бумаги врезались ему в ладони и словно обожгли кипятком. Он поморщился и выбросил все в корзину под столом. Затем с размаху грохнул по нему кулаком. Осознав, что скопировал покойного Майерса, Гарри горько усмехнулся. Больше Майерс никому не будет досаждать своими нервными выходками. Равно как и не станет лучшим и образцовым сотрудником полицейского управления в этом году. Как и в последующие.

Хладнокровие. Нужно хладнокровие. Хочешь разобраться, возьми себя в руки и делай то, что должен. Разберись со всем этим. Ибо больше никто не в силах сейчас это сделать.

Он схватил чистый лист бумаги и небрежно набросал карандашом очертания деревянной башни. Затем более тщательно и жирно все обвел. Получилось уродливо. Учитывая, что рисунок состоял из кривых и косых линий. Потом он нарисовал под башней холм в форме полукруга и нарисовал рядом с ним квадраты, пытаясь изобразить надгробия. Ладно. Вполне сойдет. Может даже получит приглашение на выставку в детском саду. Только сюжет нужно было выбрать повеселее.

Он мотнул головой, убрав мысли о детских рисунках и продолжил. Его рука с карандашом устремилась к центру нарисованной башни и изобразила неровные прямоугольники. Для него это был балкон. Затем он нарисовал вытянутый овал, больше напоминавший яйцо, и остановился. Яйцо расположилось поверх неровных прямоугольников. Оно играло роль белого существа, стоявшего на балконе. Он посмотрел на свое творчество и постучал грифом карандаша по центру башни.

— Ты, — сказал он, продолжая постукивать карандашом по рисунку. На месте постукивания остались черные точки. — Это все ты. Твоих рук дело. Или лап. Кто ты? Что ты творишь в моем городе?

Своим рисунком он попытался отразить для себя то, что запечатлела его память во время ночного посещения кладбища. Вот с чего нужно было начинать.

— Ты делаешь мне больно, красавчик, — раздался голос.

— Ты, — ответил Гарри.

— Да да, это я. Кровь залила тополя. Не тыкай в меня больше, — голос внезапно рассмеялся. И тут же добавил: — Твой город? Ты серьезно?

Гарри схватил карандаш, нацелил его на лист бумаги и с силой ткнул в центр рисунка. Гриф с характерным звук сломался. В белом овальном существе появилось отверстие.

— Прекрасно! Спасибо большое! Ты продырявил меня. Что же мне теперь делать?

— Сгинуть куда подальше. Это все твоих рук дело?

— Зачем ты спрашиваешь, если и так уже это понял? Пчелки в голове не дают покоя мыслишкам? Кишкам? Ки-ки-ки…

— Закрой свой рот. Я собираюсь сделать задуманное.

— Что же ты задумал, о Великий Призрачный Детектив Гарри Балдер?

Гарри проигнорировал познания существа о его личности. Ему было это неважно.

— Я выпью только что заваренный чай, а ты замолчишь и оставишь меня в покое, — хладнокровно произнес Гарри и направился на кухню.

— О, конечно. Нет проблем. Мой рот на замке. Но я же тебя просил…НЕ ЗАДЕРЖИВАЙСЯ! — пропел голос вдогонку.

Гарри зашел на кухню и замер. За столом сидели мертвые Майерс и Мортимер и пили только что заваренный им чай.

56

— Гарри! Здорова! — отозвался Майерс.

— Пем за здавие, — поддержал Мортимер и поднял наполненную до краев кружку с гранатовым чаем.

Он жадно прильнул к ней разбухшими губами и залпом выпил содержимое. Из гнилого рта пошел пар. Мортимер пил кипяток. Его посиневший язык, который торчал изо рта и мешал нормально разговаривать, задергался в стороны. Мортимер слишком долго провисел, вследствие чего трупное окоченение в жевательных мышцах окончательно наступило. Язык так и не вошел обратно в полость рта за линию зубов. Однако это не мешало ему с удовольствием пить заваренный Гарри гранатовый чай, причмокивать мертвым языком и отвратительно двигать гортанью с переломанными хрящами после повешения на компьютерном проводе. На горле висельника виднелся еще один ярко выраженный след ухода из жизни — вдавленная борозда бледно-синего цвета.

Майерс же сидел с синим лицом и хрипло дышал. Из его рта шла кровавая пена. Зрачки были высоко подняты к векам, словно пытались рассмотреть изнутри пострадавший от кровоизлияния мозг. Он также с довольным видом хлестал горячий чай, обжигая свою гортань.

— Смо. Три. Как. Могу, — медленно произнес Майерс и выплюнул обильную порцию кровавой пены прямо на Мортимера.

Тот затрясся от смеха и замотал из стороны в стороны вывалившийся язык. Ошметки кровавой пены попали в обе кружки и чай расплескало по столу.

— …от умова! — продолжал ржать Мортимер.

— Еще какая, — согласился довольный Майерс и резко закинул голову назад.

С минуту Гарри оставался на месте и не шевелился. Такой чайной церемонии ему еще не приходилось наблюдать. Особенно в своем доме. Пять минут назад он пытался связаться с духами Мортимера и Билла, но те так и не ответили. И вот сейчас они сидели у него на кухне, пили его чай. Все-таки пришли к нему по его зову. Но Гарри не был столь глупым, каким считала его та белая дрянь.

— Господа, я нахожу в вашем поведении нечто скверное и поганое, — обратился он к мертвецам.

Майерс с запрокинутой головой повернулся в его сторону. Гарри видел лишь его шею и подбородок.

— Что. Ты. Гово. Ришь.

— Он ничево не гововит, — отреагировал второй мертвец. — Откой хот.

Майерс послушно разинул рот. Мортимер опять заржал и замотал языком. Потом размахнулся и ударил кулаком себе в подбородок. Зубы сомкнулись и перекусили болтающийся язык. Тот со звонким шлепком упал на стол, словно выпавшая из сковородки еще непрожаренная до конца котлета. Следом на стол хлынули брызги темной густой крови. Мортимер радостно схватил откушенный язык, оставив на столе кровавые разводы, и изобразив стойку баскетболиста перед броском, метко закинул свой язык прямо в рот Майерсу. Майерс победно вскинул руки и принялся медленно переживать, сверля мертвым взглядом потолок. Мортимер поддержал Майерса и тоже поднял руки. Оба заверещали, празднуя точное попадание.

— Это ты так пытаешься меня запугать? — вскричал Гарри, пытаясь заглушить вопли покойников. — Я знаю, что это не они! Они бы так никогда не сделали! Это просто отвратительно и не более!

Майерс и Мортимер разом замолчали.

— А что же тогда более? — вопросил голос.

— Более ты не причинишь вред никому. Потому что я остановлю тебя.

— Да. Что. Ты! — Майерс схватился за свою запрокинутую голову и с хрустом поставил ее на место. —