– Я тебе не понравилась, да? И ты теперь уйдешь? – сурово спросила Лилия, поправив хвостики. Худые запястья-тросточки выглянули из-под рукавов.

Тут же из-за угла показался мальчик. Он что-то громко и невнятно говорил, но жесты были неестественными и дерганными, а взгляд слегка затуманенным. Казалось, он немного прихрамывал. Одежда ему явно досталась от сестренки, потому что на кофте были нарисованы розы, а на штанах – узоры. Он тоже выступил против Арктура и потом спрятался за спиной девочки. Арктур отвлекся на него и не сразу ответил.

– Я так и знала. – Лилия уронила голову на грудь и опустила плечи, отчего стала совсем крохотной.

– Что ты, ты мне очень понравилась, – заметался Арктур в поисках нужных слов, но момент был упущен, малышка разобиделась и не верила ни единому слову.

– А тогда почему кричал? Чашку бросил? А ведь сказал, что хочешь познакомиться со мной, что я здесь главная. – И девочка залилась слезами, плача громко и протяжно, зажмурив глаза и открыв рот, который монотонно и громко выдавал только один звук: «А-а-а!» Мальчик позади тоже скуксился и нервозно заныл.

– Ну что ты кричишь! Тише, тише. Конечно, ты мне очень понравилась, я просто так рассердился из-за того, что путь к тебе был таким долгим, вот и бросил посуду, но теперь раскаиваюсь и больше так не буду.

– Правда? – Плач прекратился моментально, на лице не было ни единой слезинки.

– Конечно.

– Честно?

– Ну да.

– Хорошо, – одобрительно, как большая начальница, ответила Лилия, будто и не было только что вселенской истерики. Она развернулась на пятках и скрылась за углом. За ней следом шмыгнул мальчик.

Арктур вскинул руки в немом вопросе: «Что это сейчас было, черт возьми?» Он никогда не общался с детьми, но Лилия и на ребенка-то не была похожа. Маленькая взрослая манипуляторша и актриса.

Кастор почувствовал себя лучше и теперь звал ребят, чтобы помогли ему встать. Без крепкой руки Поллукса или Мираха он уже не мог подняться на ноги. Самочувствие ухудшилось полгода назад, но в последний месяц старик совсем сдал, часто отказывался от еды, спал весь день, и мысли его посещали стариковские – нудные, длинные и унылые. В этот раз на зов пришел Арктур. Вообще-то он прямиком пошел в комнату старика, но у самой двери услышал его голос. Обернулся и бросил взгляд на Леду. Та с Поллуксом хлопотали на кухне, пока Лилия с усердием мела полы, а рядом крутился Крокус.

– А, это ты. Я тебя ждал. Как ночевал? – Парень кивнул в ответ, а старик ухмыльнулся. – Здесь спится свободнее, дышится легче, живется веселее, тебе здесь понравится. Знаешь, а я ведь с первой минуты знал, что ты станешь частью нашей семьи.

«Вы как будто забыли, как угрожали мне ружьем и даже хотели убить. К тому же я собирался обратно», – чуть было не выпалил Арктур, но, глядя на немощного деда, не мог произнести этих слов. Казалось, он рухнет в любую минуту, настолько тяжело он ходил. И уже многого не помнил. Не было в нем прежней мощи, а ведь тогда он держал Арктура на мушке и готов был выстрелить. Или просто притворялся. Кастор согнулся и, кашляя, стал натягивать теплые носки и ботинки. Потом распрямился, встал и зашаркал в его сторону, ухватился за руку и без слов махнул в направлении выхода. Арктур медленно проводил старика на улицу.

Светило солнце, но густая тайга пропускала не все лучи, изредка то там, то здесь проникал свет, протянувшись от самых макушек сосен, и падал на землю яркими кривыми осколками.

– Знаю, что мне осталось немного, но я радуюсь каждому дню и минуте. Раньше в смартполисе берёг время – быстрее успеть на работу, продуктивно провести смену, примчаться домой, успеть сказать, сделать, урвать минутку для себя, побыть с женой, поговорить с дочерью. Каждая потерянная на лишние разговоры минута причиняла боль, каждый бесполезный час сна вызывал скорбь. В итоге ни одной из тех минут я не запомнил, в памяти осталась лишь спешка и суета. В той жизни время за нами, время перед нами, а у нас – нет. Сейчас я так же ценю секунды жизни, но теперь ими наслаждаюсь. Я слышу, как смеется Лилия, отбивает секретный код дятел, как ветер касается лица, как шумит столетняя сосна, которая росла до меня и будет расти после. Ты оказался прав, ты нам нужен.

«Я ошибался», – возразил Арктур; слова будто застряли у него в глотке. Спорить и обвинять Кастора было бессмысленно. Он и только он принимал решения, хотел знать правду и получил ее. Никто, кроме Леды, не виноват в этом. Она могла с первых встреч выложить все, но молчала и увиливала, а Арктур не понял подвоха. Но теперь он возьмет все в свои руки, вернется в город, к прежней жизни и забудет все как страшный сон.

– Я так и не рассказал тебе своей истории. У меня есть кое-что для тебя, отдам за ужином. – Старик будто читал мысли Арктура и пытался его задержать, а парень не возражал. Пуститься в обратную дорогу лучше с новыми силами, решил он для себя.

Кастор вдруг издал какой-то непонятный звук, словно пружина внутри изношенного механизма лопнула.

Старик сильно закашлял и долго не мог остановиться. Морщинистая кожа покраснела, глаза слезились. Сам он сжал слабый кулак и бил себя в грудь. Возможно, раньше это и помогало, но теперь рука бессильно дергалась туда-сюда. Арктур испугался, не знал, чем можно помочь. В итоге влетел в дом и позвал на помощь Леду.

Она выбежала в легкой футболке, ветер трепал тонкую ткань. Девочка взяла старика за руку. Ее лицо переполняла боль, а в словах было столько нежности… Но и она ничем не могла ему помочь. Слегка постукивала его по спине, но, скорее, чтобы успокоить себя и занять руки. Старик почти задыхался, но только когда густой комок мокроты с прожилками крови покинул его тело, он смог вдохнуть свободно, а потом еще пять минут пытался прийти в себя. Прислонившись к наружной стене дома, Кастор прикрыл глаза и сопел, на лбу выступили крупные капли, на висках они стекли к скулам.

– Пойдем. – Леда аккуратно помогла старику встать. На помощь подоспел Арктур. Они отвели его обратно в комнату. Казалось, Кастор почти ничего не слышит и даже не понимает, что происходит. Он лег и практически сразу заснул, на каждый вздох издавая слабый стон.

– Накрой сверху меховой шкурой, – скомандовала Леда. – Теперь он постоянно мерзнет, будто сама жизнь постепенно уходит из него.

Арктур сделал как было велено. Он не мог поверить своим глазам. Раньше старика тоже одолевали приступы кашля, но теперь они выбивали из него весь дух.

– Нужно поговорить, – шепотом позвал Арктур девушку, она поправляла подушки.

Они пошли к реке, к ней вели две тропы. Одна бежала вниз по склону и заканчивалась поваленным деревом на берегу. Этой дорогой они с Ледой шли вчерашней ночью. Другая тропа, более проторенная, тянулась вверх по склону. По ней путь до воды был короче. Маленькая горная река петляла, и русло было ближе всего к дому. Вода в горной реке стремительно неслась вниз, с шумом разбивалась о большие валуны и перепрыгивала через них, разлетаясь белыми брызгами. Этот гулкий звук был слышен даже у дома.